Гэвин Лайл - Успеть к полуночи

Я лишь невыразительно покачал головой.

- В газетах написали, что он попал в шторм, - тихо продолжала она. Конечно, он ведь был графом и, кроме того, героем Сопротивления - вот они и подыскали для него шторм. Очень любезно. Но, как видишь, даже для него нашелся последний дракон.

Немного помолчав, я заметил:

- Я занимаюсь этим не из спортивного интереса.

- Возможно... но тогда зачем?

- Потому что меня наняли. Это моя работа.

- Так кто же ты теперь? Ты так и не стал адвокатом?

- Нет, так и не стал. После войны я еще поработал в посольстве в Париже...

- Ты работал там на Британскую секретную службу. - заметила она с легким укором. - Все мы это знали.

- Черт возьми, да знаю я, что все вы знали. Потому и ушел в конце концов в отставку.

- Но, Луи, мы считали, что со стороны Лондона было очень любезно заслать шпиона, которого все мы знали и любили. - Она изобразила вежливую улыбку. - Извини... продолжай, пожалуйста.

- Да, собственно, и продолжать-то нечего. Я располагал здесь обширными связями. Был досконально знаком с европейскими законами, а поскольку я числился в штате сотрудников при торговом атташе, ко мне обращались с различными вопросами по проблемам, связанным с бизнесом. Таким образом, я стал кем-то вроде коммерческого агента: свожу людей друг с другом, консультирую их, выполняю кое-какую легальную работу.

- А также и кое-какую нелегальную?

- Нет. - Я закурил, потом спохватился и предложил ей сигарету. Она покачала головой. - Нет, в этом нет необходимости. Ведь существует множество услуг, которые адвокат не может или же не желает оказывать - и совсем не обязательно они выходят за рамки закона... Черт возьми, да во всей Европе законно даже убить человека, пытающегося убить вас. Однако вы почему-то нанимаете адвоката, чтобы он сделал это за вас.

- И тогда-то некто призывает на помощь месье Кейна и месье Ловелла?

- Если не найдет кого-нибудь получше. Она печально улыбнулась.

- Лично я уверена, что месье Маганхард нанимает самых лучших спецов для участия в своих битвах.

Я резко остановился и очень неторопливо, взвешивая каждое слово, произнес:

- Жинетт... нас с Харви наняли, чтобы помочь Маганхарду остаться в живых. Бернара наняли, чтобы его убить. Это разные вещи, и разница чертовски велика.

- Даже когда речь идет о человеке вроде Маганхарда?

Я сердито покачал головой.

- Тебе не нравится Маганхард. Прекрасно - мне и самому он не слишком нравится. Но в данном случае его дело правое. Он не пытается никого убить однако кто-то пытается убить его. И, если бы мы с Харви не оказались рядом, сейчас он уже был бы мертв. Исходя из всех обстоятельств, я и принял такое решение.

- Ты не принимал этого решения.

- Не знаю, - медленно отозвался я. - Может, и принимал. Возможно, посчитав, что мы с Харви сумеем доставить его к месту назначения в целости и сохранности, тогда же я пришел к выводу, что, если мы не поедем, он не доберется туда живым. Став однажды таким, как я, уже невозможно отступить. Это само по себе уже решение.

- Да, - тихо заметила она, не глядя на меня, а уставившись куда-то вдаль. - Да... ты решил, что ты, и только ты, сумеешь победить этого дракона. И следующего тоже. И следующего. Поэтому ты никогда не отступишь и в один прекрасный день наконец встретишь своего последнего дракона.

- Я профессионал, - жестко заметил я. - Когда Ламбер отправился в плавание на своей яхте, он действовал как любитель - ведь в течение пятнадцати лет он занимался выращиванием винограда. Окажись я на той яхте, она либо не отправилась бы в плавание, либо не затонула бы.

- О да, - задумчиво кивнула она. - Да, к тому времени он был любителем. И, наверное, мог отступить в сторону и никуда не отправляться.

Тут она посмотрела на меня, все так же печально улыбнулась и сказала:

- Я убила Ламбера.

- Ты сошла с ума, - резко бросил я.

- Нет. Я могла бы его остановить. Но сочла себя не вправе вмешиваться, решила, что это не мое дело. Кроме того, я считала, что с ним ничего такого никогда не случится - по крайней мере в этот раз. Возможно, в следующий... но, наверное, я думала, что следующего раза никогда не будет. Понимаешь? Я тоже способна мыслить как бравый стрелок. Я могла бы остановить его... но отпустила. Значит, я его убила.

Я постарался придать своему лицу как можно более бессмысленное выражение.

Она медленно произнесла:

- Итак, я ошиблась. Может статься, и не только в этом... Я вышла замуж за Ламбера, потому что верила, что, если буду с ним, война для меня закончится. А с тобой... едва ты перестал быть Канетоном, как тотчас же поступил в Секретную службу. Для тебя война не закончилась.

Я рассеянно кивнул. Может, так оно и было.

- Тогда я не понимала, что сама должна была позаботиться о том, чтобы война закончилась. Я должна была остаться с тобой и помочь тебе закончить твою войну. - Она пристально посмотрела на меня. - А ведь я хотела этого, Луи, хотела.

Лицо мое окаменело. Не каждый день единственная женщина, что-то значившая для вас, говорит вам, что ошиблась, выйдя замуж за другого - и, возможно, также намекает, что еще не все потеряно. Такое случается раз в жизни, да и то - если повезет. И именно в тот самый день, когда вас ангажировали, чтобы доставить в Лихтенштейн богача, увиливающего от уплаты налогов.

Я покачал головой.

- В первый раз ты действительно ошиблась. Насчет меня... Я бы бросил все эти игры с людьми вроде Маганхарда или же...

- Прошу прощения, но ты чертовски хорошо знаешь, что не бросил бы.

Я метнул на нее быстрый взгляд - она казалась очень спокойной, очень уравновешенной, очень уверенной в себе. Может, даже чуточку слишком спокойной.

- Это было пятнадцать лет назад, - заметил я.

- Считаешь, за это время ты так сильно изменился? Я нахмурился.

- Ладно, допустим, я недостаточно изменился - я по-прежнему Канетон. Но теперь слишком поздно что-либо менять. Я слишком стар, чтобы возвращаться назад и начинать учиться на адвоката, постигая, как проделывать разные законные штучки, вроде вызволения кинозвезд, обвиняемых в вождении автомобиля в нетрезвом состоянии.

- Тебе де придется никуда возвращаться. Работа найдется и здесь: замку нужен управляющий.

Вот так-то.

В саду вокруг нас было тихо - настолько тихо, насколько вообще бывает на юге, когда тишину нарушает лишь монотонное жужжание цикад. Солнце казалось ярким белым пятном, медленно спускающимся к голубым холмам, оставляя после себя едва уловимый знойный аромат лета. И все, что от меня требовалось, - это сказать "да".

Но ведь были и другие холмы: зеленые, подернутые влажной дымкой тумана холмы Швейцарии. И я уже сказал им "да" три дня назад.