Лиланд Модезитт - Инженер Магии (Отшельничий остров - 3)

Мускулы на спине кузнеца бугрятся, когда вздымается и падает его молот и когда он берет щипцами горячее железо. Потом железо остывает и возвращается в горн. Мастер внимательно следит за накалом и в нужный момент вновь перемещает заготовку на наковальню.

Наконец, когда деталь - сложной формы изогнутая скоба устанавливается на краю горна для прокаливания, мастер откладывает молот и поворачивается к вошедшему.

- Ты кто, парень? Что тебе нужно?

- Меня зовут Доррин. Джардиш сказал, что тебе нужен помощник. Вот я и хотел бы поступить в подмастерья.

- Джардиш? С каких это пор торговцы стали разбираться в кузнечном деле?

Доррин отмалчивается, вежливо улыбаясь.

- Ты малый тощий, а стало быть, прожорливый. Всех молодых парней надобно кормить на убой, ровно свиней, - мастер обходит Доррина вокруг, внимательно его разглядывая. - И с чего ты вообще решил, будто можешь работать в кузне?

- Я уже работал. Был подмастерьем.

- Так почему там и не остался?

- Я... с Отшельничьего.

- А, из этих... И за что же они тебя поперли?

- Я хотел делать игрушки, маленькие машины. Ну а они там не видят в этом никакого проку.

- Хм... я, признаться, тоже.

- Но я могу делать все, что требуется.

- Рассчитываешь поработать у меня годик-другой, а, малый?

- Нет, почтеннейший. Я не рассчитываю занять это место надолго.

- Ха! Оно для тебя недостаточно хорошее?

Доррин прикусывает язык.

- Если я стану хорошим кузнецом, то мне придется уйти раньше, чем ты будешь готов от меня отказаться. Ну а не стану - так ты сам меня выставишь.

- Ну, парень, на язык ты, я вижу, востер. А что знаешь о нашем ремесле?

- Немного... Во всяком случае, недостаточно.

- Умеешь орудовать вон теми большими мехами? Гвозди ковать можешь? Хороший подмастерье способен выковать за утро не одну сотню. Пазы сращивать умеешь? Так, чтобы схватило намертво? Чушки у тебя ровные, не колются?

- Обычно нет, - Доррин ухитряется-таки вставить слово в эту тираду. Спиной он чувствует, что в кузнице появился кто-то еще, однако не оборачивается.

- Работа у нас трудная. Будешь меня слушаться? Делать что я скажу, и чтобы без дерзостей?

- А вопросы задавать можно?

Кузнец хмурится.

- Если ты прогонишь этого парня, Яррл, то будешь распоследним Белым болваном, - звучит позади твердый голос.

- Это наши, кузнечные дела, Рейса, - говорит Яррл, оборачиваясь на вошедшую женщину. Доррин отмечает ее седые волосы, широкие плечи и культю правая рука ниже локтя у нее отсутствует. Кузнец тем временем вновь переводит взгляд на Доррина и пожимает плечами:

- Плачу я немного. Еда, койка в угловой каморке при кузнице и медяк за восьмидневку, пока не научишься толком работать самостоятельно. Но коли спустя первую восьмидневку ты не сможешь как следует орудовать молотом и ковать хорошие гвозди, можешь проваливать. Неумехи и бездельники мне не нужны.

- Справедливо. А найдется в конюшне свободное стойло, которое я мог бы почистить и занять?

- Стойло? - Яррл в недоумении. - Ты что, хочешь спать в стойле?

- Не я, почтеннейший. У меня есть лошадка.

- А чем ты собираешься ее кормить? Я на нее тратиться не собираюсь.

- Это само собой. Но ежели от меня будет толк, то я заработаю и на прокорм лошадке, а нет - так ты все одно меня выставишь. Ну а на первое время осталась у меня еще пара монет.

- Ну... я не знаю.

- Яррл... - Женский голос тих, но настойчив.

- Ладно. Но конюшню чистить и все такое будешь в свободное время. А сейчас отведи лошадь и возвращайся сюда. Хочу не откладывая посмотреть, способен ли ты отработать хотя бы харч.

- Да, почтеннейший.

- Этот по крайней мере не грубиян, - ворчит кузнец, отворачиваясь и берясь за молот.

Рейса, слегка покачав головой, улыбается Доррину и обращается к мужу:

- Я провожу его на конюшню.

Следом за однорукой женщиной юноша направляется к сараю и трем стойлам. В первом мул, второе и третье свободны.

- У Петры есть гнедая и повозка, но они сейчас на рынке.

- Петра - это твоя дочка?

- Да, и славная дочка, - в голосе Рейсы почему-то слышится нотка раздражения.

- Значит, тебе повезло, - улыбается Доррин.

- А ты что, вправду подмастерье кузнеца?

- Во всяком случае, был им. А еще я целитель.

- Целитель? И хочешь работать в кузне?

- Ну... в общем, меня тянет к металлу.

- Понятно. Но ты и впрямь целитель, один из Черных?

Доррин кивает, невольно глядя на ее культю. Женщина качает головой:

- Ну, это никакому целителю не под силу. А вот животных ты лечишь?

- Если не слишком тяжелый случай.

- Как насчет коз?

- Ими не занимался, но могу попробовать.

- Тогда пристраивай тут лошадку, да собери свои вещички - отнесешь в каморку. Место не ахти, но всяко лучше сарая, а со временем, думаю, Яррл устроит тебя поудобнее. Как освободишься, взглянешь на мою козу.

Взяв грабли, Доррин разравнивает глину, потом разбрасывает поверх нее солому и, расседлав Меривен, чистит ее. Затем, перекинув через плечо сумы и прихватив спальный мешок, он следует за Рейсой. Она указывает ему дверь в заднем углу, за которой находится комнатушка с единственным окном, закрытым ставнями, но незастекленным. Грубые половицы пропитались пылью, а всю обстановку составляют приделанная к стене койка с соломенным тюфяком, табурет да колченогий стол, на котором стоит покореженная медная масляная лампа.

- Скромно, зато уютно.

Положив свои вещи, Доррин поворачивается к Рейсе:

- Пойдем к твоей козе?

В маленьком загоне возле сарая он видит козу со вздутым животом и проводит рукой по козьей спине, потом по бокам.

- Она носит.

- Я знаю.

- Я не великий мастер по части животных, но, по-моему, она вынашивает нескольких.

- Скольких?

- Кажется, трех.

- Можешь ты что-нибудь сделать?

- Попробую, - Доррин старается привнести добавочную гармонию в организм козы и неродившихся козлят. Хочется верить, что это поможет. Наконец он выходит из загона, утирая лоб и стараясь не чихать от влажного запаха соломы.

- Ну как?

- Пока не знаю. Может потребоваться некоторое время...

- А вроде на ногах бедняжка стоит потверже, - говорит Рейса, глядя на козу.

Доррин, привалясь к изгороди, с трудом переводит дух.

- Э, паренек, да прежде чем идти в кузницу, тебе нужно подкрепиться. Садись на крыльцо, а я принесу что-нибудь перекусить. Я и забыла, что исцеление - это работа.

Доррин присаживается на верхушке крыльца, поставив ноги на нижнюю ступеньку. Прислушиваясь к доносящимся из кузни ударам молота, он подставляет лицо по-зимнему скупому на тепло солнцу. Весна еще не добралась до Дью.

- Вот.

- Спасибо, госпожа Рейса.