Айзек Азимов - Двухсотлетний человек
- Я готов дать показания, - откликнулся Бакст.
Ничего другого ему не оставалось. Хайнсу все равно не избежать наказания. И, кстати, если бы его судили люди, суд был бы более скорым на расправу и менее справедливым.
Прошло пятнадцать дней, которые Бакст провел в полном одиночестве. Впрочем, физическое одиночество не было редкостью в мире Мультивака. В эпоху великих катастроф вымерло почти все население Земли, и не кто иной, как компьютеры, спасли уцелевших и руководили возрождением цивилизации, совершенствуя заодно самих себя, пока не слились в Мультивак. Зато нынешние жители Земли - пять миллионов человек - жили припеваючи и не знали никаких забот.
Но эти пять миллионов были разбросаны по планете, и шансы встретиться с кем-то случайно, непреднамеренно, были невелики. А намеренно Бакста никто не навещал, даже по видео.
Бакст стойко переносил изоляцию. Он с головой ушел в свое любимое занятие, которому предавался вот уже двадцать три года: он придумывал математические игры. Каждый житель Земли мог заниматься чем душе угодно, если только Мультивак, тщательно и искусно взвешивавший все виды людской деятельности, не приходил к заключению, что выбранный род занятий может стать помехой человеческому счастью.
Но кому могли помешать математические игры? Занятие это чисто абстрактное, Баксту оно нравилось, а вреда не приносило никому.
Бакст надеялся, что одиночество не будет слишком долгим. Конгресс не мог приговорить его к длительной изоляции без суда - правда, совсем иного суда, чем над Хайнсом. Суд Конгресса был лишен тирании абсолютной справедливости, присущей Мультиваку.
И все же Бакст вздохнул с облегчением, когда изоляция кончилась; особенно приятно было то, что конец ей положило возвращение Норин. Она устало взобралась на вершину холма, и Бакст с улыбкой поспешил ей навстречу. Они прожили вместе пять лет. Это были славные годы. Даже редкие встречи с двумя ее детьми и двумя внуками не были Баксту в тягость.
- Спасибо, что вернулась, - сказал он.
- Я не вернулась, - ответила Норин.
Она выглядела усталой. Каштановые волосы разметало ветром, высокие загорелые скулы заострились.
Бакст набрал код для легкого обеда и кофе. Он знал ее вкусы. Она не прервала его, и, поколебавшись минуту, все же поела.
- Я пришла поговорить с тобой, - сказала она. - Меня прислал Конгресс.
- Конгресс! - воскликнул он. - Пятнадцать человек, считая вместе со мной. Беспомощные самозванцы.
- Ты так не думал, пока был его членом.
- Я стал старше. И немного умнее.
- Настолько, что у тебя хватило ума предать своих друзей?
- Я никого не предавал. Хайнс пытался разрушить Мультивак - это и глупо, и невозможно.
- Ты выдвинул против него обвинение.
- я был вынужден. Мультивак знал все и без меня, а не выдвини я обвинение, я стал бы соучастником. Хайнс ничего бы от этого не выиграл, а я бы многое потерял.
- Без свидетеля Мультивак не вынес бы приговор.
- Только не в случае нападения на Мультивак. Это тебе не дело о незаконном рождении ребенка или работе без разрешения. Я не мог рисковать.
- И поэтому позволил на два года лишить Саймона разрешения на любой вид деятельности.
- Он получил по заслугам.
- Утешительная мысль. Ты потерял доверие Конгресса, зато завоевал доверие Мульти-
вака.
- Доверие Мультивака в нашем мире дорогого стоит, - серьезно проговорил Бакст. Он вдруг обнаружил, что Норин выше его ростом.
Она выглядела такой разъяренной - того и гляди ударит. Губы побелели и крепко сжались. Но ей, как-никак, было уже за восемьдесят - молодость прошла, - и привычка к ненасилию укоренилась слишком глубоко. Как, впрочем, и у всех землян, за исключением недоумков типа Хайнса.
- Значит, тебе нечего больше сказать? - спросила она.
- Я многое мог бы сказать. Неужели ты забыла? Неужели все вы забыли? Ты помнишь, что творилось на Земле когда-то? Помнишь двадцатый век? Теперь мы живем долго; мы живем в безопасности; мы счастливо живем.
- Мы живем бессмысленно.
- Ты хотела бы вернуться в тот мир, что был здесь прежде? Норин энергично помотала головой.
- Вечный жупел для устрашения, да? Хватит, мы усвоили урок. С помощью Мультива-ка мы уцелели - но теперь нам его помощь не нужна. Она размягчит нас до смерти. Без Мультивака мы сами будем управлять роботами, сами будем вести хозяйство на фермах, в шахтах и на заводах.
- Мы не умеем.
- Научимся. Умение приходит с практикой. Нам необходим жизненный стимул, иначе мы все вымрем.
- У нас есть работа, Норин, - сказал Бакст. - Любая, какая душе угодна.
- Любая, лишь бы не важная. И даже ту могут отнять в мгновение ока, как у Хайнса. А чем занимаешься ты, Рональд? Математическими играми? Рисуешь линии на бумажке? Подбираешь цифровые комбинации?
Бакст протянул к ней руки, почти умоляюще:
- Моя работа - не пустяк! Ты недооцениваешь... - Он замялся, снедаемый жаждой объяснить, но боясь сказать слишком много. - Я работаю над серьезной проблемой комбинаторного анализа, основанного на генных структурах, которые можно использовать для того, чтобы...
- .. .позабавить тебя и нескольких любителей. Наслышана я о твоих играх. Ты придумаешь, как добраться из пункта А в пункт Б кратчайшим путем, и это научит тебя, как пройти от колыбели до могилы с минимальным риском. А потом ты научишь нас, и все мы возблагодарим Мультивака.
Она встала.
- Рон, ты предстанешь перед судом. Я в этом уверена. Перед нашим судом. И будешь признан виновным. Мультивак защитит тебя от физической расправы, но ты прекрасно знаешь, что он не в силах заставить нас видеться с тобой, разговаривать с тобой, иметь с тобой хоть что-то общее. И, лишенный человеческого общения, ты не сможешь больше думать и играть в свои игры. Прощай.
- Норин! Погоди!
Она обернулась в дверях.
- Правда, у тебя останется Мультивак. Вот и говори с Мультиваком, Рон.
Он смотрел вслед ее уменьшающейся фигурке. Она спустилась по дороге через зеленый парк, чья экологическая чистота поддерживалась упорным трудом спокойных и несложных роботов, которых никто практически не замечал.
«Да, мне придется поговорить с Мультиваком», - подумал Бакст.
У Мультивака не было какого-то определенного помещения. Его присутствие было глобальным: все точки земного шара связывались между собой проводами, оптическими волокнами и микроволнами. Мозг Мультивака был разделен на сотни частей, но функционировал как единое целое. Его терминалы были разбросаны по всей планете, и хоть один из них да находился поблизости от каждого из пяти миллионов.
Времени хватало на всех, поскольку Мультивак мог персонально общаться с каждым человеком одновременно, не отвлекаясь при этом от мировых проблем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});