Эдгар Берроуз - Боги Марса

– Каким же именем твоя мать назвала тебя, мой сын, мой мальчик? – спросил я.

– Народ Гелиума хотел, чтобы мне было дано имя отца, но мать сказала, что ты с ней уже выбрал для меня имя, и чтобы исполнить твое желание, назвала меня Карторисом, именем, в котором соединены имена вас обоих.

Ксодар, бывший у колеса в то время, когда я разговаривал с сыном, подозвал меня.

– Плохо, что машина все время опускается носом, Джон Картер! – сказал он. – Пока мы шли под углом, это было мало заметно, но теперь, когда я стараюсь держать горизонтальный курс, видно, что что-то испорчено. Вероятно, повреждение на носу повлекло за собой течь в одном из передних резервуаров лучей.

Это была правда, и после того, как я исследовал повреждение, оказалось, что дело обстоит много хуже, чем я ожидал. Прежде всего, тот угол, под которым мы были вынуждены поддерживать нос, чтобы держаться горизонтального курса, чрезвычайно препятствовал полету; но ужасней всего была скорость, с которой мы теряли отталкивающие лучи из передних резервуаров, и надо было ждать, что через час или немногим больше, мы окажемся совершенно беспомощными и упадем.

Из чувства самосохранения мы слегка уменьшили скорость; но теперь я снова взялся за руль и пустил машину полным ходом. Мы опять понеслись к северу, с головокружительной скоростью. Ксодар и Карторис с инструментами в руках тщетно старались заделать громадную трещину на носу и как-нибудь остановить убыль лучей.

Было еще темно, когда мы миновали северную границу ледяного мыса и зону облаков. Под нами расстилался типичный марсианский ландшафт: волнистые, цвета охры, низменности давно усохших морей, окаймленные низкими грядами холмов; раскинутые тут и там безмолвные, мрачные города мертвого прошлого, развалины величественной архитектуры, населенные лишь воспоминаниями и страшными белыми обезьянами Барсума.

Становилось все труднее поддерживать наше маленькое суденышко в горизонтальном положении. Нос оседал все ниже и ниже, так, что, наконец, оказалось неизбежным оставить машину и снизиться, иначе наш полет завершился бы стремительным падением.

Когда взошло солнце и дневной свет рассеял темноту ночи, наше судно в последний раз судорожно вынырнуло, накренилось в сторону, и с наклоненной под углом палубой стало медленно вращаться, причем нос с каждой секундой опускался ниже кормы. Мы ухватились за поручни и, зная, что конец близок, прицепили к перилам наши пояса. В следующий момент палуба образовала угол в 90 градусов, и мы повисли на ремнях, болтаясь высоко над почвой.

Я висел как раз рядом с контрольным прибором и коснулся рычага, направляющего отражающие лучи. Лодка ответила на прикосновение, и мы начали мягко опускаться вниз.

Прошло не менее получаса, прежде чем мы снизились. Прямо к северу от нас поднимался ряд довольно высоких холмов; к ним мы и решили направиться, так как они представляли наилучшую возможность укрыться от преследователей, которые несомненно должны были обыскать всю эту местность.

Час спустя, мы уже были в оврагах среди прекрасных цветущих растений, которыми изобилуют сухие пустынные места Барсума. Нам посчастливилось найти много крупных кустов, дающих молоко – это странное барсумское растение служит одновременно и пищей и питьем для диких орд зеленых людей. Для нас эта находка оказалась просто спасением, так как мы почти умирали с голоду.

Затем в первый раз после многих часов мы легли спать, укрывшись за группой этих кустов, представлявших прекрасное убежище от воздушных разведчиков. Так начался мой пятый день на Барсуме, с тех пор, как я внезапно оказался перенесенным из моего коттеджа на Гудзоне в долину красоты и ужаса. За все это время я спал только два раза.

Стоял уже полдень, когда я проснулся, почувствовав, что кто-то схватил мою руку и покрывает ее поцелуями… Удивленный, я открыл глаза, и увидел прекрасное лицо Тувии.

– Мой принц! Мой принц! – лепетала она в экстазе. – Это ты, которого я оплакивала, как умершего! Мои предки были добры ко мне; я жила не напрасно!

Голос девушки разбудил Ксодара и Карториса. Он с удивлением взглянул на девушку, но она, казалось, не замечала никого, кроме меня. Обняв руками мою шею, она готова была покрыть меня поцелуями, но я мягко и решительно освободился из ее объятий.

– Успокойся, Тувия, успокойся! – сказал я ей ласково. – Ты слишком взволнована перенесенными тобой лишениями и ужасами. Ты забываешься и забываешь, что я супруг принцессы Гелиума.

– Я ничего не забываю, мой принц! – возразила она. – Ты ведь никогда не сказал мне ни единого слова любви, и я не жду от тебя ничего. Но ничто не сможет помешать мне любить тебя. Я совсем не мечтаю занять место Деи Торис. Мое самое большое желание – служить тебе, служить вечно, быть твоей рабой. Я прошу об этом, как о милости. Это самая большая честь, на которую я могу надеяться, самое большое счастье, которого я жажду!

Должен сознаться, что редко чувствовал я себя так скверно, как в этот момент! Мне был хорошо известен марсианский обычай, позволяющий иметь мужчинам женщин-рабынь, причем высокая рыцарская честь марсианина является достаточной защитой для каждой женщины в его доме. Зная этот обычай, я все же выбирал личных слуг среди мужчин.

– Если я когда-нибудь вернусь в Гелиум, Тувия, то ты поедешь со мной не как раба, а как ровня. Ты встретишь там много красивых благородных молодых людей, которые будут считать за счастье завоевать твою улыбку, и ты, наверное, скоро выйдешь замуж за одного из них! Сейчас ты ослеплена чувством, выросшим из благодарности, которую твоя невинность приняла за любовь. Забудь его, Тувия, я предпочитаю твою дружбу.

– Ты – мой повелитель, да будет так, как ты сказал, – ответила она просто, но в голосе ее прозвучала грустная нотка.

– Как ты попала сюда, Тувия, – спросил я ее. – И где Тарс Таркас?

– Я боюсь, что великий тарк умер, – ответила она печально. – Он был могущественный воин, но полчище зеленых людей из другой орды победило его. Я видела его в последний раз истекающим кровью, когда они несли его в город, из которого они сделали вылазку, чтобы атаковать нас.

– Значит, ты не уверена, что он умер? – спросил я. – Где город, о котором ты говоришь?

– Он находится как раз за этим хребтом. После того как ты великодушно предоставил нам место на корабле, мы два дня бесцельно носились по течению. Затем мы решили покинуть судно и пробираться пешком к ближайшему водному пути. Вчера мы прошли эти холмы и подошли сзади к мертвому городу. Мы пошли по улицам к центральной части, как вдруг на перекрестке они сразу заметили Тарс Таркаса. Впереди нас был целый отряд приближающихся к нам зеленых воинов. Тарк подскочил ко мне и заставил укрыться в ближайший проход, где велел прятаться до тех пор, пока не представится случай ускользнуть и, если будет возможно, пробраться в Гелиум.