Айзек Азимов - Камешек в небе. Звезды как пыль

— Да, — сухо вставил Верховный Министр. — И эта концепция также говорит о наличии нескольких сотен или тысяч образцов отдельно развивавшихся существ более или менее гуманоидного типа и столь же близких друг к другу с точки зрения химии и биологии, чтобы перекрестные браки стали возможными.

— Правильно, — с удовлетворением в голосе согласился Алварден. — Вы попали как раз в самое уязвимое ее место. Однако большинство археологов игнорируют и уверенно поддерживаю теорию Моргера, что, конечно, не исключает возможности существования изолированных частей Галактики с образцами гуманоидов, которые, оставаясь иными, не могли пойти на смешение путем браков…

— Вы имеете в виду Землю, — заметил Верховный Министр.

— Земля — возможный образец. Теория радиации, с другой стороны…

— … рассматривает всех нас как потомков одной планетной группы гуманоидов.

— Совершенно верно.

— Мои люди, — сказал Верховный Министр, — следуя некоторым свидетельствам, оставленным нам историей, и некоторым записям, которые являются священными для нас и не могут быть представлены в распоряжение Внешних, верят в то, что сама Земля является первичным домом человечества.

— В это же верю и я и прошу вашей помощи, чтобы доказать это всей Галактике.

— Вы оптимист. На чем же вы основываетесь?

— На своем убеждении. Я считаю, Ваше Превосходительство, что большое количество остатков произведений архитектуры и искусства может быть найдено в тех землях, которые, по несчастью, отмечены высокой степенью радиации. Возраст этих останков может быть аккуратно подсчитан, с учетом радиоактивного распада, и сравнен…

Верховный Министр отрицательно покачал головой.

— Это абсолютно невозможно.

— Почему? — нахмурился удивленный Алварден.

— По одной причине, — прохладным — но не слишком — тоном ответил Верховный Министр. — Чего вы, собственно, надеетесь добиться? Если вы докажете нашему миру свою точку зрения, даже во имя удовлетворения всех миров, то какое значение может иметь то, что миллион лет назад все мы были землянами? В конце концов, миллионы лет назад все мы были обезьянами, однако сегодня вы же не предлагаете им дружбу.

— Ну что вы, Ваше Превосходительство, подобная аналогия неразумна.

— Вовсе нет, сэр. Разве не разумно было бы предположить, что земляне в долгой своей изоляции так изменились в сравнении со своими эмигрировавшими родственниками, что теперь их можно считать совершенно другой расой?

Алварден слегка покусал нижнюю губу и неохотно ответил:

— Вы приводите хорошие аргументы в поддержку своих врагов.

— Потому что я спрашиваю себя: а что скажут мои враги? Так что вы ничего не добьетесь, сэр, кроме, возможно, большего увеличения направленных против нас злобных выпадов.

— Но, — сказал Алварден, — существует еще вопрос интересов чистой науки, преимущественно знания…

Верховный Министр важно кивнул головой.

— Ставить заслоны на этом пути мне искренне жаль. Сейчас, сэр, я говорю с вами, как один джентльмен Империи с другим. Сам я с радостью помог бы вам, но мои люди — раса упрямая и неразговорчивая, столетия тому назад целиком ушедшая в себя из-за… э… неблагоприятного к ней отношения в различных частях Галактики. У них есть определенные табу, определенные обычаи, которые не осмелюсь нарушить даже я.

— И радиоактивные волны…

— Это — одно из самых важных табу. Даже если бы я дал вам разрешение — а это мне страшно хочется сделать — мой шаг спровоцировал бы восстания и выступления, которые не только бы отобрали вашу жизнь и жизни членов вашей экспедиции, но и, в конце концов, навлекли бы на Землю грозные меры со стороны Империи. Я лишился бы своего положения и доверия своего народа, если бы согласился на вашу просьбу.

— Но я готов принять все нужные меры предосторожности. Если вы хотите послать со мной наблюдателей… И, конечно же, я готов посоветоваться с вами, как дублировать полученные результаты…

Верховный Министр сказал:

— Вы искушаете меня, сэр. Это интересный проект. Но вы преувеличиваете мою власть, даже если мы оставим в стороне самих людей. Собственно, мои возможности строго ограничены — все дела должны передаваться на рассмотрение Обществу Древних перед тем, как будет вынесено окончательное решение.

Алварден покачал головой.

— Это ужасно. Прокуратор предупреждал меня о том, что возникнут трудности, но я все же надеялся… Когда вы сможете посоветоваться с вашими правоведами, Ваше Превосходительство?

— Президиум Общества Древних соберется через три дня. Изменять повестку дня — не в моей компетенции, так что может пройти несколько дней, пока начнет обсуждаться вопрос. Скажем, неделя.

Алварден рассеянно кивнул.

— Что ж, придется… Между прочим, Ваше Превосходительство…

— Да?

— На вашей планете есть ученые, с которыми я бы хотел встретиться. Доктор Шент из Чики. Я был в Чике, но уехал прежде, чем смог сделать то, что хотел. Поскольку он, я уверен, человек занятой, не мог бы я просить вас о рекомендательном письме?

Верховный Министр просто окаменел и в течение нескольких минут ничего не говорил.

— Могу ли я спросить, по какому вопросу вы хотите его видеть?

— Конечно. Я прочитал об изобретенном им приборе. Он называет его «Синапсифер». Он имеет отношение к нейрохирургии мозга и может быть мне полезным в связи с другим моим проектом. Я проделал кое-какую работу по классификации человечества по энцефалографическим группам — по типу мозга, понимаете ли.

— Гм… я что-то слышал об этом изобретении. Сообщалось, что оно как будто потерпело неудачу.

— Ну, может быть, и так, но он — большой специалист в этой области и мог бы оказать мне эту услугу.

— Понимаю. В таком случае рекомендательное письмо будет немедленно приготовлено для вас. Конечно, не должно быть упоминаний о ваших намерениях относительно Запрещенных Земель.

— Это понятно, Ваше Превосходительство.

Он встал.

— Благодарю вас за вашу любезность и доброе отношение. Я могу только надеяться, что Совет Древних будет либеральным по отношению к моему проекту.

Секретарь вошел после ухода Алвардена. На его губах играла столь характерная для него холодная улыбка.

— Отлично, — сказал он. — Вы вели себя совершенно верно.

Верховный Министр мрачно посмотрел на него и спросил:

— Что это было насчет Шента?

— Вы озадачены? Напрасно. Все идет как нужно. Вы заметили, как он прореагировал на то, что вы не поддерживаете его проект? Было ли дальнейшее ответом ученого или же это ответ того, кто играет определенную роль, от которой не прочь избавиться? И снова мы имеем странное совпадение. Шварц бежит и направляется в Чику. На следующий день Алварден появляется здесь, и после не особенно ревностной болтовни о своей экспедиции случайно упоминает о том, что намерен отправиться в Чику и повидаться с Шентом.