Джеймс Херберт - Гробница

Это мимолетное впечатление оставило неприятное, тревожное чувство у Холлорана. Посмотрев на Кору, он увидел, что пальцы девушки, сжимающие ножку бокала с вином, мелко дрожат.

Клин махнул рукой в сторону двух прислужников-арабов, застывших в неподвижных позах друг напротив друга по разные стороны стола:

- Я чувствую преданность Юсифа и Азиля, - сказал он, и его улыбка стала гораздо более искренней и дружелюбной. - Я чувствую верность Монка и Палузинского. И уж вне всякого сомнения мне известно, насколько алчный и ненасытный сэр Виктор нуждается во мне... в моих способностях, вернее. Но вы, Холлоран!.. О вас мне до сих пор ничего не известно. Я не чувствую никаких эмоций, исходящих от вас. Хотя это не совсем так - я чувствую холод... да-да, именно холод - это гораздо хуже, чем ничего... Хотя, возможно, именно это ваше качество - можно назвать его так? - так вот, именно оно спасет мне жизнь, когда наступит решающий момент. Ваша мгновенная реакция сегодня показала, что вы - мастер своего дела, и мне хотелось бы думать, что вы столь же безжалостны, сколь ловки. - Он то и дело трогал пальцем нижнюю губу, пока разглядывал агента "Ахиллесова Щита".

Холлоран перевел глаза на Клина:

- Надеюсь, что в этом не возникнет никакой необходимости.

Темные глаза Клина вдруг сделались странно пустыми, словно остекленевшими. Его дыхание стало частым и неглубоким, и Холлоран понял, что человек, сидящий рядом с ним, чего-то смертельно испугался.

- К сожалению, это все-таки случится, - едва слышно пробормотал "объект".

17. СОН ОБ ИНОМ ВРЕМЕНИ

Спокойствие, которое ощущал Клин в стенах своего поместья, казалось, передалось Монку - гигант стал еще более ленивым и беззаботным, чем раньше. В его обязанности входило проверять и запирать на ночь все входы и выходы в доме. Холлорану не верилось, что американец добросовестно выполняет свои обязанности, и поэтому он дважды обошел весь дом, проверяя запоры на окнах и дверные замки. Он договорился с телохранителем о том, что они будут дежурить поочередно, сменяя друг друга каждые три часа.

Обед не слишком затянулся - усталость Клина наконец взяла свое, одержав окончательную победу над этим странным человеком. Он просто встал со своего места и удалился, даже не извинившись перед сотрапезниками. Двое арабов тотчас же последовали за ним, предоставив Клина и Кору самим себе.

Сперва Холлоран пытался деликатно расспросить девушку о ее начальнике, о том, что представляет из себя Ниф, почему некоторые комнаты в доме все время заперты, кто охраняет ворота, через которые они проезжали сегодня днем, и где именно в поместье держат собак. Но Кора, казалось, была не расположена к обстоятельной беседе; она все время уводила разговор от тем, связанных с Клином или с усадьбой. Это расстроило и в то же время озадачило Холлорана, рассчитывавшего получить от нее как можно больше полезных сведений. Он извинился перед ней и встал из-за стола, чтобы позвонить Матеру - доложить обстановку и узнать, не поступило ли какой-нибудь новой информации об их утренних преследователях - возможно, похитителях, а может быть, даже убийцах. Он узнал, что полиция разыскала голубой "Пежо" - он стоял, брошенный их преследователями в одном из предместий Лондона; к сожалению, похитители автомобиля не оставили после себя никаких улик. Сперва дотошные "голубые мундиры" пытались узнать, почему этот заурядный угон автомобиля так заинтересовал их неофициальных коллег из "Ахиллесова Щита", но Дитер Штур, наводивший справки по своим личным каналам связи в полиции, заверил их, что объяснит им все позднее. Это заявление пробудило у полицейских еще большее любопытство: уж они-то были хорошо осведомлены, какого рода делами занимается "Щит". Матер забеспокоился о том, что теперь, когда в операцию невольно замешана полиция, агентам "Щита" будет трудно сохранять полную свободу в своих действиях.

Ровно в час ночи Холлоран поднялся на второй этаж и постучал в дверь комнаты Монка. Тишину, воцарившуюся в доме, внезапно нарушил скрип дубовых балок, укреплявших стены - нагревшись под лучами солнца за день, они остывали ночью. Коридоры были слабо освещены, словно лампы горели вполнакала. Подождав немного, Холлоран расслышал звуки шагов, донесшиеся из комнаты - телохранитель Клина шел к двери, тяжело ступая по полу своими огромными босыми ногами. Дверь едва приоткрылась, и в эту щель выглянуло сонное, глуповатое лицо Монка - похоже было, что он еще не окончательно стряхнул с себя дремоту.

- Ваш черед, - напомнил ему Холлоран.

- Что? - буркнул американец.

- Пора отрабатывать свой хлеб, - последовал насмешливый ответ. Сперва проверите все входные двери и окна, выходящие на улицу, затем спуститесь в холл у главного входа. Будете обходить коридоры кругом первого этажа каждые полчаса, а если вам что-то покажется подозрительным, то и чаще.

Дверь распахнулась шире. Монк стоял на пороге, одетый в нательную фуфайку и свободные, мягкие штаны; его живот выпячивался так, что нижний край фуфайки растягивался: казалось, еще чуть-чуть - и фуфайка лопнет по швам. Полоска кожи, показавшаяся между болтающимися гораздо ниже талии штанами и фуфайкой, сплошь была покрыта темными курчавыми волосами. Его "конский хвост" сейчас был распущен - длинные спутанные пряди волос свисали по обеим сторонам его широкой и плоской физиономии, завиваясь на самых концах. Подбородок оброс давно не бритой щетиной. Руки и покатые плечи заросли теми же густыми, похожими на шерсть волосами, что и живот; оголенные, они производили отталкивающее впечатление из-за густоты покрывавших их волос.

Время неандертальцев еще не совсем ушло, размышлял про себя Холлоран, разглядывая Монка.

Монк лениво повернулся, и в лучах света, упавших из коридора за дверь, показался страшный беспорядок, царивший в комнате американца. На полу валялись журналы и комиксы, возле раскрытой постели стоял поднос с грудой грязных тарелок и банок из-под пива. Сама кровать казалась слишком хрупкой для такого гиганта. У Холлорана не было ни малейшего желания стоять в дверях этой неприбранной спальни, рассматривая все неприглядные подробности, которые могли попасться ему на глаза.

- Монк, - сказал он тихо. Телохранитель оглянулся через плечо, застыв на месте, словно вкопанный, и втянул голову в плечи так, что, казалось, почти вся его короткая шея ушла куда-то в грудную клетку. Он исподлобья сверкнул глазами на Холлорана, который в это время наставлял его:

- В случае малейшей тревоги идите прямо ко мне. Надеюсь, это вам понятно?

- С кем говоришь, ты?.. - послышался невнятный ответ.

Холлоран пропустил его сердитое бормотание мимо ушей:

- Вы придете прямо ко мне, слышите? Сначала вы предупредите меня. А не Клина. Ясно?