Кир Булычев - Старый год

После этого Егор покорно сообщил нам все формальные сведения о себе: Георгий Артурович Чехонин, 22 года от роду, студент пятого курса истфака университета, холост, родители живы-здоровы, проживает в Москве на проспекте Вернадского, абсолютно нормален, что подтверждается результатами медэкспертизы, которой Чехонин подвергся добровольно. Ничем катастрофическим не болел, шесть лет назад побывал в существующем параллельно с нами мире, где не действуют законы физики, а именно – не существует времени. Население этого мира, в той небольшой его части, которую удалось увидеть Егору, состоит из людей, которые пережили в момент Нового года душевную травму, настолько сильную, что всеми фибрами души не желали идти в новый год со всем человечеством, а предпочли отделиться от него и остаться в старом году.

– Ах, как это все ненаучно! – воскликнула тут Тамара. – На ученом совете решат, что мы все с ума посходили. Ведь Новый год – это условность.

– Скорее всего, и мир, в котором побывал Егор, тоже условность, – заметила Калерия.

– Но он так не думает!

– Тамарочка, помолчи, – попросила Калерия. Она продолжала наговаривать текст своего выступления на ученом совете: – «По воле случая Егор, переживший личную драму, оказался в прошлом вместе с девочкой Людмилой Тихоновой двенадцати лет. Подробный рассказ устами Егора Чехонина прилагается на дискете, и члены ученого совета могут с ним ознакомиться. Должна заметить, что по ходу сеансов искренность Егора Чехонина все время контролировалась и не вызывает сомнений».

Калерия на минуту выключила запись и заметила для внутреннего потребления:

– Интересно, он влюблен в эту девушку?

– Не похоже, – авторитетно ответила Тамара, главный эксперт в проблемах любви. – Так не любят.

Калерия кивнула, будто согласилась. И продолжала:

– «В стройной картине, представленной нам Егором Чехониным, меня настораживает способ, которым молодые люди возвратились обратно, к нам. Если ему верить, то существует переход, непостоянный, возникновение которого чувствует юноша в кресле. Не знаю почему, но мне такая версия не нравится».

Я согласился с Калерией. Мне тоже возвращение ребят из мира без времени казалось заимствованным из какой-то сказки. Будто автор ее не смог придумать ничего убедительнее. Тогда он махнул рукой и сказал: «Пусть будет театр!»

– Давайте же примем на веру все, что нам рассказали, – продолжала Калерия. – И постараемся представить себе этот мир таким, каким его увидел Егор. Мы знаем, что населен он слабо...

Мне хотелось спросить, не трудно ли Калерии выражаться так скучно и бесцветно. Но не надо ее перебивать. Ведь и без меня ее сейчас перебьет Тамара. Она уже принялась нервно двигать по столу чашки с горячим кофе и притопывать. Высокая грудь Тамары нервно вздымалась.

– Разумеется! – воскликнула Тамара. – Если бы туда попадал любой, у кого плохое настроение, Земля бы давно пустой была. Вы, Калерия Петровна, даже не представляете, сколько раз мне хотелось решительно бросить все и кануть! Наверное, случайность, что я сейчас с вами в одной комнате нахожусь.

Калерия терпеливо выслушала Тамару, кивнула ей и продолжила:

– Допустим, что свойство человека переходить из мира в мир – рудимент, память о далеком прошлом.

– А может, наоборот? – спросила Тамара. – Может, это от плохой экологии?

– Тамара! – не выдержал я. – Экология – это наука! Она не бывает плохой. Плохой бывает окружающая среда, доведенная до безобразия людьми.

– Вот именно! Довели до отчаяния и теперь сами бежим!

Она запустила длинные когти в терновый куст крашеных и завитых волос и нервно стала их дергать. Тамара была уверена, что именно она делает науку.

– Не получается, – сказала Калерия. – Егор видел там людей, которым, возможно, двести, триста лет. В то время никто не подозревал об экологии и окружающей среде. Но позвольте повторить вопрос: если бегство исконно присуще человеку, почему тот мир не переполнен беглецами?

– Потому что они изнашиваются, – напомнила Тамара.

– Люди не только изнашиваются, у людей меняются свойства крови, человека там можно убить, сжечь на костре, утопить, задушить. И этим способом контролировать количество жителей там отлично пользуются... Там...

Калерия оборвала монолог и обернулась ко мне:

– Я в отчаянии, Гарик. Я не знаю, как его назвать. Я язык сломала, придумывая эвфемизмы. Другой мир, параллельный мир, тот мир...

У Тамары уже был готов ответ.

– Планета самоубийц! – заявила она. – Так и назовем. Там же живут одни самоубийцы. Только те, у которых духа не хватило по-настоящему с собой покончить.

– Вряд ли, – вздохнула Калерия. – Слишком красиво.

– Тогда пейте кофе. Я вам не кухарка, – сказала Тамара. – Остынет, мне опять в туалет за водой бежать, кипятильник включать, а в любой момент может прийти пожарник. И конфискует чайник. Вы же знаете, что случилось в секторе ТИ.

Мы с Калерией скорбно склонили головы, потому что знали: в секторе Тайн Истории (ТИ) пожарник застал коллектив в момент преступления – кипятильник был в чайнике, а чайник кипел. Пожарник конфисковал чайник и накатал такую телегу директору, что тот был вынужден издать грозный приказ. А что прикажете делать, если в старом особняке нет места для буфета, а бегать в кафе к метро и дорого и некогда?

Мы стали пить кофе. К счастью, Тамара не жалела растворимки.

Калерия Петровна сидела, закинув ногу на ногу. У нее были узкие сухие колени и щиколотки, как у породистой лошади. Но ведь не скажешь доктору наук, что у нее ноги, как у породистой лошади?

– Тогда пускай будет «тот мир», – сказал я.

– Тот мир... в том мире, о том мире... попробуем.

– А я буду их называть «самоубийцами», – сказала упрямо Тамара.

– Я продолжу? – спросила Калерия, будто перед ней сидели не мы с Тамарой, а весь завтрашний ученый совет. – Живут они как придется, но по привычке предпочитают спать в комнатах. Животных там почти нет.

– А Жулик? – спросила Тамара. И сама ответила: – Наверное, он так тосковал по своему хозяину.

– По какому хозяину?

– Который трагически погиб. И тогда под Новый год Жулик решил остаться в прошлом.

– Тамарочка, помолчи, – взмолилась Калерия.

– Как скажете.

Калерии очень хотелось выгнать Тамару из комнаты, но это было бы негуманно.

И мы продолжали брести по рассказу Егора, словно по заросшему осокой болоту, раздвигая стебли и порой проваливаясь в ямы. Информации не хватало, Егор, конечно же, не занимался детективной работой. Он жил в том мире и старался вырваться оттуда.

Добрались до системы правления.

– Обратите внимание, – сказала Калерия, – раз Егор не выходил за пределы небольшой части Москвы, мы не можем говорить не только обо всем том мире, но даже обо всей Москве. И раз там сложности с транспортом, то, вернее всего, тот мир разделен на множество маленьких ячеек.