Василий Головачев - Пришествие

«Но справится ли ТФ-эмиттер с ним? – Грехов оглянулся на угрюмую выпуклую стену сверхоборотня. – С тем, кому когда-то подчинялись звезды? Ведь Конструктор был почти всемогущим. Смешная мысль… страшная мысль?»

Диего сидел, откинувшись в кресле, долго смотрел на медленно отступающую к горизонту тень сверхоборотня, потом повернул голову к Грехову:

– Я боюсь его, Ри. Иной раз так хочется включить ТФ-эмиттер и – пафф! – Диего резко взмахнул рукой. – Может, ты и прав, у меня начинают сдавать нервы. Да и кто сможет остаться спокойным в ответ на это грозное молчание?! Холодное тяжелое молчание готового к прыжку чудовища! Да, я боюсь оборотня, не за себя лично и даже не за сто моих товарищей, терпеливо, шаг за шагом изучающих его. Понимаешь, я боюсь, что Земля слишком близко от Марса, Ри…

Внезапно часть черного бока сверхоборотня прямо перед танком посветлела, на глазах превратилась в полупрозрачную глыбу стекла, в глубине которого поплыли хороводы искр. Одновременно с появлением искр Грехов ощутил давление на виски, возбуждающее покалывание в затылке, странное ощущение присутствия невидимого, немо кричащего собеседника… Это чувство было знакомо ему по Тартару – отзвук излучения, действующего на нервную систему человека. Вероятно, и сверхоборотень излучал нечто такое, что влияло на мозг, вызывая странные и непривычные ощущения.

Габриэль заметил, что Диего не столько разглядывает феномен, сколько следит за его реакцией, за лицом, спросил:

– Что, не в первый раз? Почему не записываешь?

– Количество записей перевалило за сотню. Пробовали и расшифровывать, но однозначных результатов нет. Нагорин в ВЦ Академии пришел, например, к выводу, что этот звездный узор не что иное, как психологический тест.

Грехов хмыкнул, оценивающе разглядывая хрустальное окно. Искры в его глубине собрались в шары, шары, в свою очередь, стали сближаться, вся эта система превратилась в красивый ажурный пояс, медленно вращающийся вокруг черного, как дыра в преисподнюю, пятна. Изменилось и внушаемое людям чувство. Теперь Грехову казалось, что за полупрозрачной стеной стоит человек и смотрит на них, упершись руками в «стекло» с той стороны и приблизив к нему заплаканное лицо…

Грехов мотнул головой, освобождаясь от навязчивого видения. Почти сразу же «окно» разгорелось алым сиянием и погасло.

– Все, – вздохнул Диего. – Представление окончено. Поехали по периметру, посмотрим хозяйство. Я, собственно, не только из-за этого повез тебя сюда, хотя и явление «окон» само по себе интересно, просто хочется знать, как ты ценишь нашу подготовку.

Они объехали полигон кругом, не встретив ни одного человека. Люди были надежно укрыты под толщей базальта от всех неожиданностей, но Грехов вдруг засомневался в этой надежности. Он знал Диего так давно, что не верить ему не мог, к тому же не только одному Грехову было известно об интуиции Диего: еще в студенческие времена будущий пограничник удивлял преподавателей прогностики точностью прогнозов, а став работником погранслужбы, не раз доказывал, что он интуитив высшего класса. И сейчас, слушая его, видя, как взволнован «каменный» Диего, Грехов понял, что тот подсознательно уловил опасность, исходящую от сверхоборотня, и реакция его была реакцией спасателя.

– Экстрасенсорная система, – пробормотал он, когда Диего закончил. – У тебя очень хорошо развита экстрасенсорная система, Диего, именно поэтому ты так часто выходил целым и невредимым из самых опасных ситуаций. Но людям еще далеко до психосвязи, твои слова мало убедят ученых. Ну, а меня убеждать не надо, я ведь чувствую то же самое.

Диего виновато опустил голову.

– Извини, сорвался. Приму тонизирующий душ – и все пройдет. Но мне тебя не хватало, Ри. Некому было поплакаться в жилетку. – Он улыбнулся.

– Я это понял, – невозмутимо ответил Грехов.

Зонд походил на сверкающую каплю воды, сползающую по крутому горбу сверхоборотня. Внутренние его передатчики еще не работали, и поэтому второй виом справа от пульта, который должен был принимать передачу с зонда, создавал впечатление серой облачной стены. Изображение в первом виоме передавалось с телезонда, подвешенного над сверхоборотнем на высоте полукилометра.

«Капля» наконец перестала сползать, остановилась.

– Есть «окно»! – отозвался один из операторов, следивших у пульта за зондом.

– Укол! – скомандовал Сергиенко.

Зонд на мгновение вспыхнул ярким голубым светом, в оболочке оборотня, в так называемом «бродячем слепом пятне», появилось отверстие, и зонд провалился в его недра, исчез. Вспыхнул правый виом – автомат включил видеопередатчик.

Серый складчатый тоннель, кажущийся бесконечным. Детали затушеваны, видны словно сквозь туман.

– Инфракрасный диапазон, – пояснил Диего Грехову; оба стояли за рабочей зоной центра управления, возле зрительного амфитеатра. – Мы стараемся как можно меньше привносить «загрязнений» внутрь оборотня. Прожекторы у зонда, конечно, есть, но мы их не включаем. Иногда в некоторых помещениях есть свет, чаще – нет, тогда переключаются диапазоны видения.

Тоннель в виоме посветлел, сузился. Зонд замедлил движение.

– Тупик, – сказал кто-то из руководителей эксперимента. – Быстрее назад!

Зонд дернулся, в следующее мгновение тоннель погас. Виом снова превратился в туманное облачко.

– Так всегда, – вздохнул Диего. – Стоит зонду попасть в тупик – и конец! Сверхоборотень его уничтожает.

Исследователи в это время посылали второй автомат. Снова блестящая капля поползла по черной спине исполина. Через минуту приборы отметили резкое убывание магнитного поля – зонд набрел на «слепое пятно». Световой укол – и автомат-разведчик падает в серый тоннель, ничем не отличающийся от первого. Но скоро выясняется, что на этот раз его информационный путь богаче.

Сначала виом отразил обширную пещеру, всю обросшую колышущимися занавесками вуалей. Из-за этих занавесей выплыл серый человек, как торпеда ринулся на земной аппарат, раздался глухой удар. Зонд содрогнулся, изображение покрылось цветными пятнами.

Диего присвистнул.

– Таран! Ну и ну!..

Зонд поплыл дальше. Одна из видеокамер отыскала безвольное тело серого человека и передала увеличенное изображение. Серый урод не двигался, до жути человеческим жестом раскинув длинные руки.

– Может, это его жилище? – сказал Грехов.

– Может быть. Гадание не поможет.

Короткий, теперь уже заполненный синим светом коридор вывел зонд в бесформенный синий зал. Стены зала поросли сотнями плоских перепонок, пересекающихся самым причудливым образом. Все это напомнило Грехову плантации, и он поделился мыслью с Диего.