Джон Сэндфорд - Внезапная жертва

– Тебе повезло, что пуля попала тебе в бок, а не в спину, – сказал Баттерс.

Все знали, что он имеет в виду, но слово «спина» как будто повисло в воздухе. Ведь Лашез получил пулю именно в спину, когда убегал от копа.

– Мне нужно выйти. – Сэнди встала.

Лашез рывком поднялся с кресла.

– Я же сказал тебе, мать твою, чтобы ты заткнулась! – прорычал он и с размаха врезал Сэнди по лицу, как совсем недавно Мартин.

Женщина полетела на пол.

Баттерс и Мартин сидели молча, бесстрастно наблюдая за происходящим. Сэнди попыталась встать на четвереньки.

В голове звенело. Во рту ощущался привкус крови. Сэнди посмотрела на Лашеза и пожалела, что у нее сейчас нет оружия. Ей нужно было пристрелить этого урода еще в тот вечер, когда стало известно, что он убил копа. Тогда она не смогла этого сделать. Сейчас – может. Рука не дрогнет.

– Ты заткнешься или нет? – снова рыкнул Лашез.

– Отпусти меня домой, Дик! – взмолилась Сэнди, тыльной стороной ладони вытирая рот.

– Ни хрена! Ты останешься здесь, – бросил Дик.

Впрочем, имя Элмора он больше не упоминал.

Элмор рассказал Стадику все, что знал, хотя и солгал по мелочам.

– Сэнди тут ни при чем, – заявил он. – Они пришли к нам, и что мы могли против них сделать? Они были вооружены до зубов.

– Кто остальные? – продолжил допрос Стадик.

– Мартин, безбашенный педик из Мичигана. Он всюду расхаживает с боевым луком и стрелами. И Ансель Баттерс. Он из Теннесси. Часто приезжает сюда поохотиться вместе с Мартином.

– Баттерс тоже педик? – спросил Стадик.

Он и Дарлинг сидели на деревянных стульях по разные стороны кухонного стола. Дробовик лежал на столе, стволом прямо в грудь Элмору. Стадик закрыл внешнюю дверь, и в доме вскоре снова стало тепло. Кухня смотрелась довольно уютно – на окнах симпатичные занавески, на полках керамическая посуда. «Хорошая у Дарлинга жена», – подумал Стадик.

– Нет, Баттерс не педик, он торчок, – ответил Элмор. – Про Мартина все говорят, что он гомик и по уши втрескался в Лашеза. Но мне кажется, они никогда не трахались. По крайней мере, при мне Мартин к нему не клеился.

– Значит, всего четверо, – подвел итог Стадик.

– Трое, Сэнди не в счет, – возразил Элмор. – Я бы сказал вам, если бы знал, где их искать. Но я не знаю. Вернее, точно не знаю.

Элмор Дарлинг солгал. Он был умелым лжецом, но Стадик не зря работал в полиции. Он мог поклясться, что его собеседник лжет, однако понимал, что надавить на него не может. Не может забрать с собой или задержать.

Если Дарлинг позвонит Лашезу, то наверняка расскажет об этой встрече, и Лашез по описанию поймет, кто к нему приходил. Что лично Стадику ни к чему.

Энди продолжал сидеть за столом, наставив в грудь Элмору ствол.

– Расскажи мне еще раз, – потребовал он. – Ты свернул в Лексингтон…

– Да. Проехал кварталов шесть дальше по дороге, ведущей на север. Потом свернул направо. Маленький такой домик.

– Названия улицы и номера дома ты не увидел?

– Не увидел. Я ехал следом за ними. – Лицо Дарлинга просветлело. – Но я скажу вам… Мой пикап стоит там на улице. И машина Мартина. Вы можете найти мой пикап. Номера такие – «QHORSE».

– Значит, шесть или семь кварталов… – протянул Стадик.

– Да, не больше, – подтвердил Элмор. – Мы бы с вами нашли. Я могу поехать с вами.

Стадик подумал и покачал головой.

– Нет. Не надо.

– И что теперь? – Элмор улыбнулся глуповатой улыбкой.

Энди пожал плечами и надавил на спусковой крючок.

Элмор Дарлинг полетел со стула на кухонный пол.

Сэнди укрылась в спальне, лишь бы не находиться с этой троицей в одной комнате. Лашез уснул в кресле, Мартин и Баттерс оставались в гостиной, где, убрав в телевизоре звук, обсуждали недавние убийства.

– Я схватил его, – рассказывал Билл, – и, когда перо вошло в него, он дернулся вверх и затрясся. Это все равно что вонзить нож в шею оленю. Тебе известно, что олени пытаются сделать в таких случаях?

– А то. Они обычно пытаются подняться на ноги.

– Это самый опасный момент, – сказал Билл. – В округе Льюис жил один мужик по имени Роб Харрис. Как-то раз он завалил оленя и вонзил нож ему в шею. Так этот сохатый-рогатый вскочил и рогами попал ему прямо в глаз. Роб лишился глаза.

– А что случилось с оленем? – поинтересовался Баттерс.

– Сбежал, падла. Роб говорит, что сунул ему нож прямо под лопатку, потому что кровищи было до черта и больше, – ответил Мартин. – Но олень остался жив. Бегает, наверное, сейчас по лесам…

– Точно. А вот этот чувак Шерилл – уже нет.

– После того как я вставил ему перо, – согласился Мартин. – Оп – и на том свете! Не то что некоторые.

Приятели одновременно повернулись и посмотрели на Лашеза, думая, что он мог обидеться, однако тот уже давно отрубился.

– Эта самая баба Купичек даже не дернулась, – сообщил Баттерс. – Даже не поняла, что в нее попала пуля. Одну секунду она видела меня, а в другую секунду – уже святого Петра.

– Глушитель хорошо сработал?

Ансель кивнул:

– Отлично. Слышен был лишь легкий хлопок, как будто открыли банку с содовой.

– Эх, мне бы такой.

– Если бы я снова собрался изготовить такую штуку, то сделал бы ее одноразовой. Знаешь, заряжаешь один патрон и несешь пушку с взведенным курком и пустым магазином. Тогда точно никто ни хрена не услышит.

Приятели продолжали болтать в том же духе, выключив звук телевизора. Каждые полчаса на экране всплывала физиономия Баттерса.

В первом дневном выпуске новостей, в пять утра, по «ТВ-3» показали несколько компьютерных фотороботов Лашеза и Баттерса – с разными прическами, с усами и бородой, и без них.

– Тебе нужно побрить голову, – посоветовал Мартин. – Это единственное, о чем они не подумали.

– Нет, слишком поздно, – возразил Баттерс и посмотрел на часы. – Через пару часов рассветет. Нужно съездить проверить дом, где живет дочка Дэвенпорта.

– Лучше подожди, пока проснется Дик, – сказал Билл.

Ансель покачал головой и встал со словами:

– Пятьдесят на пятьдесят, что там может быть засада. Дик ранен, а о тебе они пока не знают.

– Ты хоть протрезвел?

– Трезвее не бывает.

Мартин шлепнул себя по ляжкам и кивнул.

– Помоги мне ширнуться, – попросил Баттерс.

– А что ты принимаешь? – поинтересовался Билл.

– Всего понемногу, – ухмыльнулся Баттерс.

Лашез зашевелился, чуть приоткрыл глаза, затем закрыл их снова, устроился поудобнее и погрузился в сон.