Александр Плонский - Прощание с веком

Примечание к главе. "Катти Сарк" будущего, наследники прежних победителей морей, прокладывавших новые пути по грозным необозримым океанам, уже не затеряются ничтожной песчинкой. На всем своем пути они будут под бдительным присмотром, и если понадобится помощь, она придет - с моря, с воздуха, а, может быть, и из космоса. Я убежден, что рано или поздно это произойдет. А пока... ни на одну нашу статью по комплексной автоматизации судовождения не пришло ни единого отклика. Ни разгромного. Ни одобрительного. Штиль...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

НАСТУПИТ ЗАВТРА...

- Что бы ты делала, если бы знала, что завтра настанет конец света? - Что бы я делала? Ты не шутишь? - Нет. - Не знаю. Не думала.

Рэй Брэдбери (р. 1920)

Вернемся к понятию "искусственный интеллект". Это словосочетание появилось в шестидесятых годах "моего" века и послужило предметом ожесточенных споров в среде ученых. Одни, ссылаясь на труды основоположников кибернетики Винера и Эшби, горячо отстаивали возможность его осуществления, причем в самом непродолжительном времени. Другие столь же страстно доказывали, что "машина никогда не сможет мыслить, а будет только моделировать мышление". Я принадлежал и принадлежу к числу первых. Как-то в разговоре с великолепной пианисткой Беллой Давидович, не подумав, сказал: - Придет время, и профессиональных музыкантов-исполнителей заменит электронная машина; она вернее воспроизведет замысел композитора. Давидович стукнула себя кулачком в грудь и ответила с обидой: - То, что у меня здесь, не воспроизведет никакая машина. А вот ныне покойный академик Виктор Михайлович Глушков придерживался противоположного мнения. Он говорил примерно следующее: "Какая вопиющая несправедливость, что сокровища моего мозга, опыт, накопленный мною в течение жизни, мои мысли, эмоции бесследно пропадут, когда я умру. Если бы я мог передать их носителю искусственного интеллекта, то это было бы равносильно бессмертию". Воспроизвожу эти слова по памяти, но ручаюсь за смысл. На одной из лекций В.М.Глушкова слушательница - пожилая преподавательница обществоведения - возмущенно воскликнула: "Вот вы говорите о машинном мышлении, а в учебнике сказано, что машина принципиально не может мыслить, а способна только моделировать мышление. И это, между прочим, утвержденный учебник!". Глушков грустно ответил: "Когда-то в учебниках писали, что земля держится на трех китах. И это тоже были утвержденные учебники!". Как жаль, что В.М.Глушков умер, так и не осуществив свою мечту. Да, в шестидесятых-семидесятых годах казалось, что до искусственного интеллекта рукой подать. Но эта проблема еще ждала своего "завтра". Не удержусь привести выдержку из книги В.П.Сочивко "Человек и автомат в гидросфере", опубликованной издательством "Судостроение" в 1974 году. "...Многие серьезные специалисты, работающие в области теории автоматического управления, признают острую необходимость проведения широких работ по проблеме "искусственный интеллект". Естественно, что эти ученые считают программу такого рода вполне выполнимой. С другой стороны, существует лагерь явных и скрытых противников этого направления, причем, к сожалению, в их число входит ряд достаточно авторитетных ученых". В восьмидесятых годах страсти улеглись. Объяснялось это, по-видимому, разочарованием, постигшим приверженцев искусственного интеллекта: прогнозируемые ими сроки его создания оказались нереалистичными. Решение проблемы было отложено "на завтра". Но "завтра" уже наступило. Как же обстоит дело в начале XXI века? Вот выдержка из материала, опубликованного на рубеже веков в Интернете и в статье Р. Квасного "Искусственный интеллект: новая информационная революция". - РостовТелеком, #34(55), 2000. "В последнее время наблюдается возрастание интереса к искусственному интеллекту, вызванное повышением требований к информационным системам. Умнеет программное обеспечение, умнеет бытовая техника. Мы неуклонно движемся к новой информационной революции... имя которой - искусственный интеллект". "Затишье" восьмидесятых годов было кажущимся. Утихли споры, но зато началось стремительное развитие компьютерных технологий. А это и есть кратчайший путь к искусственному интеллекту. Вот передо мной мой старый друг - персональный компьютер. У человека должна быть "моральная отдушина", спасающая его от повседневности. В юности - парашют и фанерно-матерчатый У-2, затем короткие волны, создающие иллюзию всепланетной доступности, потом, на разломе века, в год смерти Сталина, - автомобиль (он остается моим другом до сих пор) и, наконец, вот уже четырнадцатый год, - компьютер, постоянно обновляемый, пытающийся, насколько позволяют мои средства, "идти в ногу со временем". Я не говорю о творчестве, это "постоянная составляющая" моей жизни. Я не говорю о работе, без которой себя не мыслю. Смешно, не правда ли, мой "первый блин", оказавшийся удачнее последующих, - "Пьезокварц в технике связи", "был выпечен" в 1951 году. А примерно в восьмидесятом меня познакомили с одним человеком, и тот, по простоте душевной, выпалил: "Не думал, что вы еще живы!". Я же не только перешагнул милленниум, но продолжаю работать без скидок на возраст. Вернусь к компьютеру. Вот я включаю его, а немного погодя слышу: "Добро пожаловать!". И отвечаю: "Спасибо!". Потому что - пожмите плечами! - для меня компьютер живое существо. Это эмоции. Я сознаю, что хотя суперкомпьютеры обыгрывают в шахматы чемпионов мира, они - не эквивалент гения. В конце ХХ века число транзисторов в процессоре компьютера (аналогов нейронов мозга) достигло 30 миллионов. Предполагается, что уже в 2005 году оно составит 500 миллионов. Но в человеческом мозгу порядка 14 миллиардов нейронов. Впечатляющая разница? Увы, не особенно. Эмпирический закон Мура, неуклонно соблюдающийся в течение 18 лет, гласит, что число транзисторов в процессоре удваивается каждые полтора-два года. Любознательные могут подсчитать, когда процессор и мозг сравняются по числу "нейронов". А теперь подумайте; если еще в конце ХХ века компьютеры научились обыгрывать шахматных чемпионов, то уже в первой половине XXI они дадут фору капитанам дальнего плавания. Но об этом шел разговор в предыдущей главе. Проблема искусственного интеллекта выходит далеко за пределы подобных прикладных задач. Какую "головную боль" обещает она человечеству, скажем осторожно, к концу двадцать первого столетия? "Нейронное" равенство процессора и мозга еще не будет означать тождества человеческого и искусственного интеллектов. Архитектура мозга, хитросплетение нейронных сетей пока еще несравнимы со структурой процессоров. Однако и здесь происходит "большая гонка" архитектура процессоров неотвратимо усложняется. Рано или поздно компьютер, как носитель искусственного интеллекта, из слуги превратится в партнера. Этот качественный переход чреват неопределенностью. Что за ним? Норманн Стюарт Сатерленд, профессор экспериментальной психологии в Суссексе писал: "Имеются вполне реальные возможности для создания машины, более разумной, чем мы сами. Наши интеллектуальные возможности имеют ряд биологических ограничений... Нет оснований полагать, что подобные ограничения будут существенны для машин будущего... Кроме того, если мы сумеем построить машину разумнее нас самих, то она, в свою очередь, будет способна спроектировать машину еще более разумную". Итак, с интеллектом - умом - мы разобрались. Но мерило мышления - не единственная характеристика человека. Мужество, способность к риску, интуиция, страстность, готовность к самопожертвованию вопреки пресловутому здравому смыслу, щедрость, отзывчивость, доброта... Или злобность, мстительность, способность совершать преступления, трусость, равнодушие, эгоизм... Все это наши с вами черты. Какие из них перейдут к носителям искусственного интеллекта? В своих фантастических романах "По ту сторону Вселенной" и "Алгоритм невозможного" я "осуществил" мечту Виктора Михайловича Глушкова - передал человеческую личность "интеллект-автоматам". Здесь они - носители добра, защитники людей. Но ведь все зависит от того, как мы, люди, воспитаем своих электронных братьев по разуму. Представьте, что будет, если этим займется Бен Ладен? "Как страшен может быть разум, если он не служит человеку!" - восклицал древнегреческий драматург Софокл. Но ведь и человеческий разум - мы в этом все чаще убеждаемся, - не всегда служит человеку. Сегодня мы не в состоянии "воспитать" друг друга. А ведь уже настало время воспитывать искусственный интеллект! Это надо делать, пока он еще в пеленках! Я слышу возглас: "Остановить, пока не поздно!". Но еще никому не удалось остановить научно-технический (подчеркиваю, научно-технический!) прогресс. Может, кто-нибудь "остановил" создание ядерной бомбы? Назовите этого человека! Вот духовный прогресс способен пойти вспять, что, кажется, сейчас мы и наблюдаем. Я напугал вас, читатель? Но об этом же писал еще полвека назад "отец" кибернетики Норберт Винер, писали десятки ученых и, возможно, сотни фантастов. К фантастам можно и не прислушиваться, но ученые, споря о сроках, сегодня, пожалуй, уже не сомневаются в конечном результате. Особо интересующихся адресую к своим книгам "Неисчерпаемое в привычном" ("Советская Россия", 1973) и "Человек-машина" (Западно-сибирское книжное издательство, 1977).