Гайворонский Борисович - Незваные...

– Скорее всего, – тихо говорил доктор, – да, определённо… Тромбоэмболия лёгочной артерии… Мда-а, все признаки… Ай-яй-яй, кто б мог подумать? Редкий случай. Молодая, здоровая женщина. Без разрывов, без кровотечений… Жанна, опишешь всё как есть, на вскрытие меня позовешь, – и добавил почти шёпотом: – Всё! Работайте, вторую не провороньте! А здесь уже ничем не поможешь. За ребёнком следите! Кто там?

– Мальчик, всё в порядке.

– Муж?

– Нет, вдова.

– Есть ещё кто?

– Сестра её приходила.

– Сестру ко мне. Всё.

Сергей подумал о могиле матери. Где она похоронена? Тут же сцена сменилась кладбищенским пейзажем. Узнавалось старое кладбище того самого города, где провёл своё безрадостное детство мальчик Серёжа и где позже он хоронил первого своего приятеля детства, погибшего в поножовщине. Наведя фокус, он прочитал на покосившемся железном кресте ржавую табличку: «Вера Михайловна Полеха, 1945-1966». Отодвинул объектив, пейзажно осмотрелся, запомнил место… Губы его тряслись: «Мама… мама…».

Времени на переполнявшие Сергея эмоции не было. Он вновь сконцентрировался на главной задаче: найти возлюбленную.

Прошлое… Значит, доступно и оно. Воспроизвести сцену со спящей Мариной теперь не составляло труда…

…Вот она сказала: «Надо нормальную кровать купить. Купим, котик мой?», ответ: «Купим, размером во всю комнату. Всё равно только спать сюда будем приходить, я чувствую. Слушай, Марусь, нам же завтра съезжать придётся на пару недель, ремонт ведь начнётся…», и последние её слова, после которых заснула: «Точно, а я уже забыла совсем. И куда съедем?».

Полеха напряг всю свою волю, следя за каждым вздрагиванием век, губ, пальцев любимой, за каждым её вдохом, надеясь, что проследует прямо за ней, когда она исчезнет.

Сердце словно остановилось. Вот Марина начала переворачиваться на бок…

Развернув изображение таким образом, чтобы видеть лицо девушки и одновременно её ладонь, Серёжа перестал дышать. Виртуальный объектив находился где-то в спинке дивана. Было очень темно, тем не менее улавливались быстрые движения глаз под веками. Пальцы на руке с перстнем, обращённым к груди, разогнулись, и ладонь сильно прижалась к телу. Серж увидел своё собственное напряжённое лицо, склонившееся над скомканной простыней. Марина бесследно исчезла…

Сцена немедленно была «отмотана» на полминуты назад, и снова – напряжённое ожидание с надеждой на чудо.

Зазвонил Маринин мобильник на кровати, заставив Полеху вздрогнуть, и сердце бешено заколотилось.

– Да! – выкрикнул он, почему-то решив, что это Марина, и в последнее мгновение осознал, что она не стала бы звонить на свой телефон.

– Это Сергей? – спросил Александр Иванович.

– Да, здравствуйте… здравствуй, Саш.

– Что-то случилось?

– С чего вы взяли?

– Опять на «вы»? – со смешком спросил Александр.

– А, да… Саша, всё в порядке… Марина спит ещё. Я тут, на балконе курю.

– С её телефоном в руке?

– А у меня оба в кармане были. Чтобы Маришу не разбудили. Я даже на вибратор их поставил. Пусть выспится. Столько впечатлений новых… У нас обоих.

– Хорошо. Проснётся, пусть позвонит.

– Ага.

Александр Иванович помолчал и добавил:

– Что-то голос мне твой не нравится. Не поругались?

– Да что вы, нет!

– Опять он на «вы»… Ну ладно, пока. Жду звонка.

– Хорошо.

Отбой. Как ни старался Полеха играть спокойствие, а это он умел, папаня показал себя более проницательным, чем можно было предположить. Вот незадача.

Прокручивая вновь и вновь момент «ухода» Марины и натыкаясь на собственное встревоженное лицо, Серж, утомлённый до предела, как водитель-дальнобойщик, начал засыпать с открытыми глазами. И вдруг увидел уже знакомую черноту, заполнившую голографическую сферу. Мозг очнулся как от удара. Это было что-то новенькое и всколыхнуло надежду. Погрузив голову в шар, как он делал это на протяжении половины прошедшей ночи, Сергей напряг слух и различил шуршащие звуки. «Прибавив громкость» – да, появились и такие навыки в процессе экспериментаторского марафона, – он понял, что это шаги и частое дыхание человека! Не сомневаясь ни на толику, что слышит Марину, Полеха решительно выключил стереовизор, выхватил из сумки свой фонарик, которым не пользовался с момента посещения подвала под домом N7, и переключил клопа на перенос. В ушах ещё стояло дыхание девушки, когда ладонь прижалась к груди.

В дверь раздался звонок. Но в квартире его никто не услышал…Полеха стоял в темноте, ничего не видя. Плоскость под ногами растаяла, и ступни легли на каменистую поверхность. Чуть оступившись, Серж удержал равновесие – шорох отозвался гулким эхом – и закричал:

– Марина! Я тут, Мариш!

Фонарь вспыхнул, но тускло и неуверенно. Представшая взору картина впечатляла. Отвесные каменные стены уходили ввысь и, искривляясь, образовывали воронку, на относительно плоском дне которой стоял Сергей. Три метра в поперечнике. Несколько узких выступов из горного массива вроде террас, или ступеней. И никого. Только невыносимый собачий холод.

– Мариша! Я же слышал тебя! Где ты, Мариша?

Раскатистое эхо унеслось наверх в чёрную бездну. Вниз скатился маленький камешек, блеснув кристалликами инея, и ударился о большой круглый валун, покрытый, как ёжик, иголками льда. Два тёмных пятна нарушали равномерность кристаллов. Сергей метнулся к валуну и, осветив его стремительно тускнеющим фонариком, увидел, как ещё продолжают гнуться потревоженные теплом Марининых рук иголки льда.

Разум лихорадочно заработал. Казалось, слышно, как стрекочут нервные импульсы в нейронах серого вещества. В долю секунды Полеха воспроизвёл всю картину и проанализировал ситуацию. Да, Марина только что была здесь. Она провалилась в неизвестное пространство, увиденное во сне либо случайно попавшееся ей на пути, когда она включила, спящая, свой переносчик. Проснулась от холода. Сообразив, что выйти отсюда сможет только тем же путем, что и пришла, активизировала клопа, но не вернулась в квартиру. Почему?

Фонарь полностью разрядился.Заломило правое запястье.В пальце дёрнулся нерв. То ли жук сработал самостоятельно, то ли Серж успел подумать об этом, а тот воспринял команду… Как бы там ни было, но каменная воронка осветилась ярким снопом света, исходящего из глазка жука-циклопа на костяшке сустава.Стало заметно теплее. Лёд на валуне растаял и потек бусинками росы.Мозг продолжал стрекотать своим процессором. «Я ведь в прошлом, – хладнокровно рассуждал Полеха. – Была полночь, когда уснула Марина, а через минуту исчезла. А возможно, это настоящее. Но настоящее её сна. Может быть такое, что я нахожусь в её сне? Всё что угодно может быть, если возможно то, что мы с ней уже знаем. Она блуждает где-то здесь и будет блуждать до скончания века, пока…».Размышляя, Серж смотрел на валун и медленно резал на нём тонким лучиком «МАРИНА». Ставя точку после имени, он увлёкся и прожёг-проплавил сквозную дыру в камне.Вырубил жука и кинулся вдогонку за Мариной. Густой пар наполнил пустую пещеру-воронку…19.Последний фрагмент сна был настолько реалистичен, что Марина резко проснулась, одновременно выкрикнув имя своего друга. Эхо повторило имя трижды. Затёкшая рука плетью висела вдоль тела, когда девушка с трудом встала на ноги. Все мышцы ломило. Тошнота подступала к горлу. Спёртый воздух и духота становились невыносимы. Липкая грязная кожа вызывала дискомфорт и отвращение к самой себе. Хотелось пить. Да в дополнение ко всему эта треклятая адская темень.Марина решила подумать, прежде чем вновь удариться в скачку по переходам или включать прожектор, используя голограмму пустыни. Она вдруг предположила, что могут «сесть батарейки», как выразился однажды Серж. Ведь такое уже случалось в самом начале. А потом ведь клоп как-то зарядился? Как?Не давала покоя мысль, что переход осуществился во сне. «Что же мне снилось? Нодар, кажется. Нет, что-то про шахты и штольни?» – память отказывалась воспроизвести сон.Марина пощупала перстень и прошептала жалобно:

– Клопик миленький, симбионтик мой, подскажи, что мне делать? Ты ведь тоже не хочешь здесь оставаться и погибать со мной? Ведь ты живой, правда?