Джулия Чернеда - Глаз Паутины

Я вздрогнула, и стая кретенгов тут же решила, что поверхность воды все же безопаснее. Что случилось, то случилось. Еще одно любимое высказывание Эрш, смысл которого наконец стал мне понятен.

Находясь в своей естественной форме, я еще ни разу не переживала момент старта с планеты. Внутренняя гравитация корабля изменила меня на мгновение, окутав мое тело, соединив с глубокими пульсирующими тонами сердца Ригеля П. Уничтожение и создание заново атомов внутри корабельных двигателей потрясли меня изысканностью процессов освобождения и захвата энергии. Если бы я умела петь, то непременно бы запела.

Постепенно мой восторг начал проходить. Планета отпускала нас неохотно, и до некоторой степени я разделяла ее чувства: ведь там осталось нечто, чему мне никогда не удастся найти замену. И некто тоже. Пришлось отправить все воспоминания о Рэджеме в самые дальние уголки памяти.

Я сделала достаточно с точки зрения нарушения законов Паутины; пора начинать вести себя подобающим образом. Тем более что скоро кто-нибудь заявится с намерением проверить состояние резервуаров и другого груза.

Сначала мне было необходимо выбрать вид существа, в облике которого я смогу успешно прятаться до следующего приземления, поскольку мне совсем не хотелось общаться с людьми. Образ ланиварианки, любимый мной, поскольку я в нем родилась, не обсуждался - я уже достаточно натерпелась во время предыдущего полета, да к тому же рисковала быть узнанной в обличье исчезнувшего гостя Кирна.

Прежде всего надо было собраться с силами и покинуть резервуар. Наверное, кретенги дружно и с облегчением вздохнули - я не обратила на них внимания.

Несмотря на недавнюю смену воздуха, в помещении было темно, сыро и снова начало вонять тухлыми фруктами. Я внимательно изучила запах и решила сравнить его со своими воспоминаниями, с этой целью сосредоточилась на более сложных следах, атомах, соединенных в беспорядочных протеиновых завихрениях, едва различимых на фоне "аромата" фруктов, но определенно мне знакомых. Недолго думая я вернулась в резервуар, превратила еще некоторое количество кретенгов в собственную массу и вошла в цикл.

Когда я превратилась в гантора, темнота вокруг меня словно сгустилась, однако это не имело никакого значения. Тонкое обоняние помогло определить, что я была не одна. С едва сдерживаемым воплем радости я промчалась мимо ящиков со спелыми котилдынями - деликатес, который обожают ганторы, - и прижала нос к силовому барьеру, перекрывавшему треть склада. С точки зрения людей и их сенсорных приборов этот барьер выглядел как стена. Мне же с моим более чувствительным носом он не казался серьезной преградой.

За барьером столпились мои соплеменники. Запахи, которые испускали их тела, говорили о здоровье и умиротворении, а также о скуке. Почему они здесь? И с какой целью их скрывают от посторонних глаз?

Я осторожно отступила и спряталась за ящик, надеясь, что они, в свою очередь, не почуяли меня. Мне страстно хотелось подойти к ним поближе ганторы обладают на удивление сильным стадным инстинктом. Представители других цивилизаций обожают шутить по поводу проблем, которые возникают у гантора, когда он вдруг оказывается один в толпе чужаков. Приняв обличье гантора, я тут же испытала это чувство: меня так неудержимо тянуло к сородичам, что я едва с собой справлялась.

"Ты же не имеешь к ним никакого отношения", - уговаривала я себя, понимая, что реагирую на стремление оказаться в группе, которое охватило меня, как ответ на собственный страх и инстинкт, присущий ганторам.

Оказалось, что, спрятавшись, я поступила весьма разумно. В помещении неожиданно вспыхнул свет, и мне пришлось прикрыть свои крошечные глазки от его яркого сияния; затем открылась маленькая дверь в стене, расположенной напротив резервуара с кретенгами. Я осторожно выглянула в щель между ящиком, за которым пряталась, и соседним. Они не слишком старательно сложили груз, что меня вполне устраивало.

Голова с массой вьющихся каштановых волос, которые лишь частично удерживала сетка, просунулась в дверь, а тело осталось по другую сторону, словно человек сомневался, стоит ли заходить внутрь. Я почти сразу поняла, что это женщина. Судя по выражению ее лица, она была возмущена состоянием помещения - сначала посмотрела на воду, разлитую на полу, а потом подняла голову и принялась разглядывать искореженный вентилятор. Послышалось громкое ругательство, и голова исчезла.

Даже сквозь закрывшуюся за женщиной дверь я услышала ее голос.

- Ларс! Смайзерс! Эй вы, идиоты, идите сюда и приведите все в порядок!

Так я и знала. Даже самые легкомысленные путешественники по космическому пространству, прежде чем вывести корабль на транссветовую скорость, стараются закрепить все предметы, имеющиеся на борту. Тенденция таких предметов сохранять инерцию и направление движения в случае непредвиденных неприятностей - штука опасная, в особенности если вы хотите сохранить целостность корабля и продолжать дышать. Судя по состоянию этого судна, капитан не слишком заботился о порядке на борту, пока они не выходили в космос. С другой стороны, вероятность проблем на такой развалине была весьма высока.

Ганторы не отличаются безрассудной храбростью, но и трусами их не назовешь. Такой подход к жизни в настоящий момент меня вполне устраивал и даже вселял спокойствие. Инстинкты, причины, заставляющие действовать разумные существа так или иначе, и прочие поведенческие штучки входят в систему биологических ограничений, меня учили их распознавать и действовать в соответствии со своим знанием, но как можно осторожнее. Другие существа наделены счастливым неведением относительно собственной внутренней природы или, по крайней мере, принимают ее как должное. Со мной дело обстояло иначе. Чувство, заставившее меня искать место, чтобы спрятаться, было чуждо моей натуре не меньше, чем ужас, пережитый в обличье эйспана.

Впрочем, я все равно собиралась спрятаться, а благодаря Ански умела делать это очень неплохо. Я осторожно прошла вдоль ящиков, пытаясь отыскать подходящее место. Мои ноги и руки имели копыта, и я могла передвигаться на всех четырех конечностях, совсем как на Краосе. Однако копыта на руках могли превращаться в два очень полезных пальца, расположенных напротив третьего, который отходил от внешней части запястья. Внутренняя поверхность каждого пальца была губчатой и очень чувствительной, в отличие от костяного панциря, прикрывавшего копыто снаружи. Очень симпатичная и невероятно сильная рука. Идеально подходит для ударных инструментов, вспомнила я и постучала по ближайшему ящику. Впрочем, я довольно быстро сообразила, что делаю что-то не то. И чем только занята моя голова?