Борис Лапин - Под счастливой звездой (сборник)

Там, за стеклом, было темно, как бывает темно в городе безлунной ночью. Потом рядом медленно проплыла, испуская крохотные искры, какая-то совсем земная рыбешка.

Когда она скрылась из виду и растаял за нею голубоватый след в воде, Бурьянов заметил, что даль океана в иллюминаторе слабо светится. Вероятно, наверху начинался рассвет. Или просто фосфоресцировал океан. Или собралась стая светящихся рыбок. Впрочем, что ему за дело до какого-то свечения — пора было возвращаться на Остров.

— Ваше благородие, не спите? — раздался в динамике голос Зинура.

— Какого дьявола? — проворчал Бурьянов.

— Простите, что побеспокоил вас, мэтр. Будьте так любезны, приблизьте к иллюминатору вашу глубокомысленную физиономию, и вы увидите зрелище, достойное ваших премудрых глаз.

— Вижу. Ну и что?

— Боже, какой снобизм! — возмутился у себя в рулевой рубке Зинур. Светило науки, первый на Планете доктор — И такое пренебрежение прекрасным зрелищем, имя которому — тайна…

— Отстань.

— Нет, я серьезно. Чует сердце, там что-то забавное. Свернем на минутку?

— Следуй своим курсом и не виляй, как начинающий велосипедист. Мы не на прогулке.

— Слушаюсь, капитан! — бодро крикнул Зинур, и в то же мгновение Бурьянов почувствовал, что «Сирена» меняет курс.

— Зинур! Ты ведешь себя, как всадник в коннице Чингисхана.

— А вы, мэтр, ведете себя, как счетная машина. Как будильник, заведенный на без пятнадцати семь. Как робот, лишенный…

— Мальчики, умоляю вас, — сказала Светлана, океанолот. — Бурьянчик, это правда что-то забавное. Я бы не прочь выскочить на минутку, а?

Голос у нее был какой-то вялый, все-таки жарко в наблюдательном отсеке, а в каюту ее не загонишь. Вот и сейчac лежит, наверное, как на пляже, сбросив вопреки инструкции комбинезон. Просто удивительно, что два тщедушных прожектора так нагревают камеру для наблюдателя. От одного только голоса Светланы его разморило.

— Валяйте, валяйте, ребята, — сказал он лениво. — Делайте что хотите. Можете распилить «Сирену» циркульной пилой. Можете выбить кирпичом иллюминаторы…

— Где же здесь найдешь кирпич? — резонно заметил Зинур. — Уж не эти ли рыбешки наладили на Планете производство строительных материа…

Он осекся. Бурьянов безотчетно глянул в иллюминатор — и вздрогнул. Сквозь зеленоватую, чуть подсвеченную толщу воды на них медленно наплывала… пирамида. Самая настоящая, сложенная из гигантских камней.

— Мальчики, видите? — первой подала голос Светлана. — Или это галлюцинация?

— Мы все сходим с ума, — отозвался Бурьянов, не отрывая глаз от этого кошмарного видения: он еще никак на мог поверить, что пирамида — явь.

— Клянусь аллахом, мы что-то открыли! — крикнул Зинур.

— А кто недавно клялся аллахом, что Планета необитаема?

— Ну, допустим, и ты не очень-то…

— Светочка, — сказал Бурьянов, — включи кинокамеру, уж покажем мы сегодня на Острове картину!

— Включила.

— Братцы, ура! Вот это повезло! А ведь могли пройти мимо и не заметить. Бурьян, пляши, старый черт! И учти, с тебя шоколадный торт, — неистовствовал в рубке Зинур. — Даю полный.

— Смотри, не сшиби пирамиду.

— Будь спок. Я хоть и потомок Чингисхана, однако же вовсе не разрушитель цивилизаций.

Зинур был в общем парень ничего, надо отдать ему должное, но Бурьянов все-таки чуточку недолюбливал его: уж слишком избалован. Да еще, может быть, из-за Светланы, хотя в этом Бурьянов не рискнул бы признаться даже самому себе. Прежде он как-то и не замечал Зинура, знал, что есть такой инженер, насмешник и задира, только и всего.

Но за несколько вылазок на «Сирене», маленькой подводной лодке для исследования Океана, они сдружились. Дружба их проявилась весьма своеобразно: Зинур постоянно подтрунивал над Бурьяновым, а Бурьянов этого не переносил, бесился, раздражался, но терпел, как, наверное, и все остальные терпели штучки Зинура.

Зинур был одним из тех, кто участвовал в Первой экспедиции на Планету. Ему повезло, еще бы — первая экспедиция на первую вне Солнечной системы планету! Да что там, всему экипажу повезло. Во избежание разочарований психологи настроили их скептически: вряд ли следует ожидать каких-нибудь потрясающих открытий от первого знакомства с Большим Космосом, даже по теории вероятностей это невозможно. А они открыли планету, сплошь покрытую океаном, и сфотографировали косяки рыбок в нем. Они обнаружили единственный на планете островок, пригодный для базы, благодаря чему в короткий срок была организована вторая экспедиция. И они предложили назвать эту первую чужую планету просто Планетой, океан — просто Океаном, а остров — просто Островом, и это всем показалосьразумно и красиво. И вот Зинур — участник Второй экспедиции, а лавры все еще не опали с его головы. Немудрено, что ему прощается многое из того, чего не простили бы никому другому. Подтрунивание над уважаемыми людьми. Эксперименты с действующей техникой. И даже нескрываемое ухаживание за Светланой, одной из трех в экспедиции женщин.

Говорят, из-за него Светочка имела пренеприятный разговор с шефом. Говорят даже, шеф пригрозил домашним арестом, если она «не пресечет». Будто бы шеф сказал ей: «К сожалению, в составе экипажа не предусмотрена акушерка». — А Светлана будто бы ответила: — «Если со мной случится такое несчастье, из вас выйдет отличная повивальнай бабка — судя по вашей склонности к сплетням». — И давай напропалую кокетничать с шефом, так что он, говорят, белого света невзвидел. Какой уж тут домашний арест!

Зато дело Светлана знала — дай бог всякому. И если была по-настоящему влюблена, то, конечно, не в Зинура, а в Океан. Только под водой, на «Сирене», чувствовала она себя в своей стихии. База — космический корабль на Острове — была для нее чем-то вроде дома отдыха, где она скучала без настоящей работы, бесилась сама и бесила других.

Шефа, например. Или, иногда, Бурьянова, хотя он и виду не подавал. И все-таки Бурьянову не нравилось ее отношение к Зинуру. Подумаешь, участник Первой экспедиции! Просто повезло…

А теперь, кажется, повезло им всем. И если эта пирамида — действительно пирамида, а не причудливая подводная скала и не оптический обман, будет совсем здорово. Тогда премудрые рассуждения ученых на Земле о том, что разумная жизнь во Вселенной — редкость, полетят в преисподнюю, потому что теорию вероятностей, на которую они так любят ссылаться, им не обойти, а пирамида, найденная на первой же планете, опрокинет все их вероятностные расчеты. Хочешь не хочешь — создание разумных существ!

В каюте стало темно — «Сирена» вошла в тень пирамиды, заслонявшей теперь весь горизонт.