Кристофер Сташеф - Волшебник на войне

С минуту, если не больше, лорд Дандре молча смотрел ему в лицо, потом резко кивнул.

— Мудрое предостережение. И снова спасибо вам. — Он повернулся к Кьяре и снова сорвал шляпу. — Еще раз прошу прощения, красавица! — Он нахлобучил шляпу на место и вернулся к друзьям. — Идемте же! Посмотрим, как живет бедный люд, и проверим, насколько верно то, что поведал нам этот незнакомец!

Они быстрым шагом вышли со двора, и Гар повернулся к Кьяре, продолжавшей всхлипывать на плече у Колла. Так и не смахнув слез, она подняла глаза на Дирка и Гара.

— Спасибо вам, защитники мои! Случись это еще раз, я бы этого не перенесла!

— Еще раз? — встрепенулся Колл, но все же у него хватило ума не задавать лишних вопросов, а только обнимать ее, уткнувшись щекой в ее волосы в ожидании, пока она не перестанет всхлипывать. Постепенно напряжение отпустило и его.

Когда Кьяра успокоилась немного, она повернула заплаканное лицо к Гару.

— Я не знаю, как благодарить вас, сэр Гар, за то, что вы спасли нас от кровопролития.

— Не знаю насчет кровопролития, — буркнул Колл, — но от небольшого кровопускания кое-кому я бы не отказался.

— О, я знаю, храбрый ты мой! — Она положила руку ему на грудь и заглянула в глаза. — Я так перепугалась, что ты полезешь в драку защищать меня, а попадешь прямо на меч этого нобля!

У Колла все сжалось внутри, но он выдавил из себя улыбку и нежно погладил ее по щеке.

— Ну уж не думаю, чтобы я остался единственной жертвой.

— Даже хуже! Они бы навалились на тебя всей толпой и избили бы до полусмерти! А когда бы ты очнулся в цепях, тебя бы еще пытали, прежде чем повесить! Ох, потерять тебя — этого бы я не перенесла! Прошу тебя, милый, пожалуйста, пожалуйста, храбрый мой, — взмолилась она. — Если что, сердись лучше на меня, а не на того, чья единственная вина в том, что он заблуждается! Ты же слышал, что он говорил своим друзьям! Он просто не понимал, что делает!

Колл с хрипом выдохнул:

— Ты, должно быть, очень милосердна, если прощаешь так легко!

— Надо отдать ему должное, — вмешался Гар, — молодой лорд все-таки не лишен порядочности; ему только нужно было объяснить, в чем заключается его истинный долг.

— И вы сделали это так умело и с таким тактом! — Кьяра благодарно посмотрела на Гара. — И еще раз спасибо вам за то, что удержали их словами, а не ударами!

— Всегда с радостью, — серьезно отвечал Гар. — Однако это накладывает кое-какие обязательства и на вас, красавица... впрочем, я не сомневаюсь, что вы исполняете их и так: никогда не говорить «нет», если вы не имеете этого в виду, или по крайней мере не уверены, что хотите сказать «да».

Она даже задохнулась, изумленно посмотрев на него.

— У меня такого и в мыслях не было!

— А я и не говорил, что было, — заверил ее Гар. — Однако на свете достаточно женщин, не желающих принимать такую ответственность. Ну, разумеется, их нельзя считать взрослыми женщинами, верно?

Кьяра нахмурилась.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Все в порядке, — сказал Дирк. — Он и сам не понимает.

— Лорд Дандре, право же, очень славный молодой человек, хоть он и заблуждается, — заметил Гар. — Если он передаст то, что понял, другим молодым господам, как знать, может, войны и закончатся — из простого следования долгу. — Он посмотрел на Колла. — Как думаешь, такое возможно?

Колл откликнулся кислой улыбкой.

— Хотелось бы в такое верить, мастер Гар, да только молодые господа с добрым сердцем и раньше встречались, и не раз.

Гар нахмурился.

— И что с ними случилось?

— Их отцы померли, — просто ответил Колл, — и они сами стали господами. Я уж говорил вам, как оно бывает. — Он пожал плечами. — Господин господином и останется, мастер Гар. Как говорится, яблочко от яблони... Может, это короны да драгоценности так на мозги ихние действуют.

— Может быть, — хмуро согласился Гар. — Или власть.

Колл снова пожал плечами.

— Корона или власть — все одно, разве с этим что поделаешь?

— Можно оставить им короны, — предположил Гар, — но отнять власть.

Колл уставился на него, и при одной мысли о таком его пробрал озноб. Что же за человек такой его господин, если он так легко говорит об обуздании господ?

Они дали еще одно представление на следующий день, однако народу во двор набилось уже меньше, чем накануне, а хозяин постоялого двора сказал Андрову, что несколько выходящих окнами во двор комнат остались незанятыми. Андров понимал намеки с полуслова, так что поблагодарил его и велел своим людям собирать манатки. Они разобрали сцену, погрузили телеги, провели напоследок ночь в мягких постелях, позавтракали домашней стряпней и с первыми лучами солнца тронулись дальше. Стоило им выехать из города, как Костя с Честером спрыгнули с телег и скрылись в придорожных кустах. Колла разбирало любопытство, но задавать вопросы он благоразумно не решался.

Спустя полчаса он все же не выдержал.

— Послушай, — обратился он к Кьяре. — Нам стоит сказать Андрову, что двое его актеров пропали.

— Он знает, — успокоила его Кьяра.

— Ну да, то-то вы так хорошо знаете все делишки друг друга, — не без яда заметила Дицея.

— Еще бы, — с улыбкой согласилась Кьяра. — Можно сказать, мы как одна большая семья.

— То-то я гляжу, как братишки ладят с сестричками, — хмуро кивнула Дицея.

Кьяра весело рассмеялась.

— Или не ладят, ты это хочешь сказать? Ну, верно, и у нас случаются распри, и все равно мы, словно дети, что ссорятся из-за родительской любви.

— Или словно сестры из-за одного поклонника, — вступил в разговор Гар. Обе девицы недовольно покосились на него, но он и глазом не моргнул. — Вы, конечно, слышали эту балладу?

Этот вопрос застал их врасплох, и обе удивленно уставились на него.

— Какую балладу?

— Историю двух сестер, — сказал Гар и пропел им печальную балладу о деве, которая столкнула свою младшую сестру в реку, чтобы самой завоевать любовь ее поклонника. Обе, как завороженные, слушали историю о том, как мельник пытался спасти утопленницу и похоронил ее, когда та умерла, но ее ребро проросло из могилы деревцем, а менестрель сделал из этого деревца арфу, и когда он играл на этой арфе во дворце ее отца, та пропела историю о предательстве старшей сестры.

Стоило Гару допеть до конца, как из придорожной рощицы показались Костя и Честер — в одной руке каждый держал по жирному курчонку, сжимая другой рукой клюв, чтобы те не кудахтали. Им тут же протянули руки с телег, и они вскарабкались на них и схоронились среди поклажи.

Колл наблюдал за всем этим в некотором смятении, а Дирк — так и вовсе с неодобрением.

— Чего это вы двое учудили? — грозно спросил он.