Андрей Пинаев - Волшебный ключ

— И что вы сделали? — спросила Лена.

— Рядом со мною жила девушка. Очень красивая девушка, Лена. Конечно, не такая красивая, как вы, — старик галантно склонил голову, — но… очень красивая. Очень добрая. Объект всеобщей любви. Когда она шла по улице, ее окружала толпа детей, и для каждого у нее находилось доброе слово. Птички садились ей на руки, и даже самая угрюмая собака виляла хвостом при звуках ее голоса. Я тоже ее любил, Лена. И мне нелегко было совершить задуманное.

— Что вы сделали? — спросила Лена еще раз.

— Я пришел к ней рано утром, вошел в ее дом, а когда она повернулась ко мне спиной, я несколько раз ударил ее ножом. Потом я завернул ее тело в кусок ткани, привязал к ногам кусок железа и бросил ее в реку, на самом глубоком месте. Антиген, про которого все забыли, кашлянул:

— Я тут не мешаю?

— Нисколько, Геннадий. — кивнул ему Правитель. — вы вольны делать что угодно, можете остаться, можете уйти.

— Зачем вы убили ее? — спросила Лена тихо. — зачем это было нужно вам?

— Я должен был сделать нечто, чего не способен сделать более никто. И я смог сделать это, я единственный. Я пошел домой. Я специально выбрал путь через весь город; я шел и смеялся в лицо прохожим, потому что знал — я выше их, я способен на то, на что неспособны они. Я сделал непоправимое.

Я подошел к своему дому и вдруг услышал пение. Оно доносилось из соседнего дома. Я подошел к нему и заглянул в окно. Та девушка, которую я убил, стояла возле раковины, мыла посуду и напевала.

Я чуть не сошел с ума тогда, Лена. Мой мозг пытался найти объяснение тому, что видели мои глаза — и не находил. Я подумал было, что она каким-то образом спаслась — но после такого не выживают. На ней не было ни следа от ран, на ней было то же платье, и оно было совершенно целым. Я подумал было, что я и не убивал ее — может быть, мне все это лишь показалось? Но нет, в моих руках был нож, испачканный ее кровью.

Много других версий пронеслось тогда в моей голове, но ни одна из них не выдерживала критики. И когда я был близок к безумию, я осознал: рационального объяснения нет. Это было чудо. Просто это было чудо. Старик надолго замолчал, воспоминания, похоже, взволновали его.

— Знаете, Лена… Я был готов к тому, что молния с небес испепелит меня, был готов к тому, что земля разверзнется у меня под ногами, но этого не произошло. Вместо этого произошло чудо… и тогда я сбежал оттуда. Я бежал в страхе перед той силой, что способна так легко исправить непоправимое.

Я бежал очень долго, не разбирая дороги. Бежал напролом через все пространства и миры… вы думаете, Лена, ловцы видели все? Я побывал в таких мирах, от одного рассказа о которых можно повредиться рассудком. Мое бегство длилось очень долго… но однажды я остановился здесь; я решил, что могу занять здесь достойное место.

Сначала я чувствовал свою родину. Чувствовал ее, чувствовал вкус воздуха… и чувствовал, что могу вернуться в любой момент. Но вернуться униженно, с поникшей головой, словно блудный сын? Нет, это было не для меня.

Прошли годы… теперь я тот, кто я есть. Теперь мне не стыдно вернуться. Теперь я доказал, что хотел. Монолог старика был прерван смехом Лены.

— Что тут смешного?! — изумился и вроде бы даже обиделся Правитель.

— Старик… ох, Старик… — Лена, смахивая слезы, с трудом прервала свой смех. — я-то думала, ты такой… правитель… все эти твои слова о реалистах и идеалистах, а сам… а сам! Ты все это время ты пытался кому-то что-то доказать? Ты как подросток, старик! Тебе не хватило сотни лет, чтоб повзрослеть! Правитель молча проглотил унижение.

— А теперь, Лена, откройте дверь и дайте мне войти.

— Вы не можете отнять у меня ключ и открыть ее сами, верно? — спросила Лена. — иначе бы не разговаривали со мною так долго.

— Да, это так. — признал Правитель.

— Я не открою дверь. Правитель вздохнул.

— Вы верите в судьбу, Лена? Я верю. Поэтому я думаю, вы вставите этот ключ в замочную скважину и повернете. Все это — часть моей судьбы.

— Нет…

— В моем кабинете, Лена, на столе лежит запечатанный конверт, в нем — подписанный мною приказ. Если я не вернусь, все полномочия будут переданы моему заместителю. Он добрый и талантливый человек, вам бы он понравился. Но если вы не откроете дверь, Лена… знайте, я вернусь, но буду уже не тем правителем, которого вы знали. Я стану тираном, каких еще не видел свет. И это будет ваша вина.

В глазах старика на мгновение появилось нечто такое, отчего Лена дрогнула, разом забыв все язвительные слова.

— Лена… — улыбнулся Правитель. — неужели вы не дадите старику хотя бы умереть на родине? Мы войдем туда… и пойдем в разные стороны. Если я вам неприятен, нам не нужно будет встречаться там, вы никогда даже не услышите обо мне.

Словно против воли, рука Лены с зажатым в ней ключом поднялась к замочной скважине. Старик шептал ей еще какие-то верные и разумные слова, то угрожая, то ласково уговаривая, разрушая последние крохи воли, и ключ приближался к двери. Лена была сломлена.

Ключ вошел в замочную скважину, доносящееся из нее тиканье стало громче. Лена почувствовала размеренную вибрацию механизма и, зажмурившись, повернула ключ.

С еле слышным звоном ключ обломился у самого кольца, обломок провалился куда-то внутрь. Механизм, до сих пор исправно тикавший, остановился и заскрежетал, затем в нем лопнула какая-то пружина и он затих. Дверь, вырезанная в камне, только что такая реальная, вдруг осыпалась. Теперь это были всего лишь трещины в камне.

Еще не понимая, Лена поднесла кольцо, оставшееся от ключа, к глазам. Потом горько засмеялась.

— Скажите, Правитель, вы верите в судьбу?

На старика было страшно смотреть. Лицо побагровело, на нем выступили вены. Казалось, еще немного — и голова лопнет.

— Ах ты… сука.

Из внутреннего кармана пиджака правитель достал маленький плоский пистолет и направил его Лене в лицо. Лена выдохнула, ожидая пули, но внезапно Правитель переместил ствол и выстрелил в Антигена. Пуля с отчетливым щелчком ударила его в лоб, и Антиген, охнув, упал.

— Знайте, Лена, все будет так, как я сказал. Я превращу жизнь людей в ад. И каждый из них будет знать, что это ваша вина. Правитель повернулся и пошел прочь, бросив своим телохранителям:

— Убить ее. Медленно. Лена достала пистолет, телохранители шагнули к ней.

За пару минут до этого боец, которого Лена оставила лежать на земле, открыл глаза и встал. То состояние, которое Лена посчитала смертью, представляло собой крайнее, на пределе сил напряжение ума. Чтобы высвободить резервы для решения поставленной задачи, организм отключил все тело, включая дыхание и сердцебиение. Бойцу потребовалось десять минут стопроцентной загрузки мозга, чтобы решить — чего он хочет. Совсем неплохой результат, между прочим. Некоторым людям на это не хватает всей жизни.