Наталья Иртенина - Аут

Он любил полутьму, поэтому неяркий свет горел обычно только в соседней комнате, за полуприкрытой дверью. Время от времени он даже принимался читать в этом полумраке или возиться со своими железками и чертежами. Толстяк, конечно, брюзжал и ругался на такое безобразие, но отучить от вредной привычки не мог. А читал мальчик много. Вся старинная библиотека, имущество бывших владельцев дома, настоящие бумажные книги в переплетах, постепенно перекочевала в комнаты Дана. Книжки лежали здесь повсюду, ровными стопками и кривыми клумбами, а в промежутках между ними ноги постоянно натыкались и спотыкались о провода, инструменты, платы, батареи, полусобранные электронные мозги, три или четыре очень мощных компа, разнообразные детали, выпотрошенные корпуса и тому подобный инвентарий из коллекции сумасшедшего изобретателя.

Напиток подействовал быстро, через несколько минут Дан уже самостоятельно, хотя и через силу впихивал в себя принесенную еду.

– Ненавижу есть, – затянул он свое любимое присловье, злившее толстяка. Дану это было отлично известно, и он пользовался этим приемом, чтобы отвлечь дядюшку от неправильных, по его мнению, мыслей. Сейчас неправильными, очевидно, были укоризна и сердитость, которые дядюшка молча, но выразительно обращал к нему. – Жевать, глотать – сколько сил и времени это отнимает. Да еще по три раза на дню. Мне иногда кажется, что во время жевания можно помереть со скуки. Исключительно из уважения к тебе, дядюшка, я еще не бросил этого занятия.

В глазах Дана появилось нечто похожее на озорной блеск. Это случалось с ним чрезвычайно редко, мальчик вообще не был склонен к юмору. Шутки выпрыгивали из него обычно случайно, но всегда за этим что-нибудь стояло. Например, удачная прогулка. Камил догадался, что сегодня ночью из его мозгов выловили нечто интересное.

– Я думаю, ты не бросил этого занятия исключительно из уважения к своему желудку, – сказал он с недовольным видом.

– Мой желудок? Что такое мой желудок? – презрительно отозвался Дан. – Безмозглая тварь. Я приручил его, и он не смеет пикнуть. Я не вру, дядюшка. Можешь проверить.

– Как это я проверю? – проворчал дядюшка.

– Например, не приноси мне есть в течение недели.

– Да за эту неделю от тебя даже тени не останется.

– Зато ты убедишься, что я не хвастаю.

– Я и так знаю, что ты не хвастаешь. Ты просто бессовестно бросишь свой желудок и переселишься на эту неделю в другое место.

– Нет, дядюшка, – вздохнул Дан, – ты же знаешь, что больше двух дней я не могу. Я вынужден возвращаться, чтобы есть. Всегда есть. Вот в чем мое несчастье. Безмозглая тварь все-таки сильнее меня.

– Ну так и ешь, и не заговаривай мне зубы.

– Дядюшка, у тебя сегодня плохое настроение.

– У тебя, я вижу, наоборот, хорошее, – буркнул толстяк.

Дан закончил есть и, отдуваясь, откинулся на спинку кресла.

– Ну не смотри ты на меня так! – воскликнул он.

– Дан, мальчик, ведь я же просил тебя, – с упреком заговорил дядюшка. – Не проделывай на мне этих своих штук. Может, они и забавные для тебя, но мне они не нравятся. Потроши мозги кому-нибудь другому, если это так тебе необходимо.

– Мне необходимо было, – медленно и четко выговорил Дан, – потрошить сегодня именно твои мозги.

– Но почему! – Толстяк патетически всплеснул руками. – Почему мне? У тебя под боком город с полумиллионным населением. Что интересного может быть именно в моих старых, заплесневевших мозгах!

– Ты знаешь что. Можно было бы и догадаться, – бесстрастно возразил Дан.

– Я? Знаю? Да откуда? Откуда мне знать, чем ты ублажаешь свое резвое мальчишеское любопытство!

– Это не детское любопытство, – вспыхнул Дан. – Я – исследователь. Я занимаюсь делом, а не играю. Я давно уже не ребенок, дядюшка. Мне нужна информация.

– О чем? – быстро спросил Камил.

– О том, что было, когда я родился.

– Умпф, – сказал толстяк. Разговор совсем перестал ему нравиться. Он никогда не рассказывал мальчику о том дне. Морл тоже никогда не вспоминал о произошедшем. И мысль о том, что Дан может сам узнать обо всем, просто используя свои способности, будучи малоприятной, обычно вылетала из головы толстяка, толком и не войдя в нее.

– Вернее, что это было, – уточнил Дан.

– И что же это было? – осторожно поинтересовался Камил. Сам для себя он давно решил, что это было нечто гнусное, грязное и непонятное. Во всяком случае, не для его мозгов. Но, похоже, мальчик был иного мнения о собственных мозгах и подыскал задачу как раз себе под стать. Ну да – на то он и «исследователь».

– Очень интересное явление. Кстати, не такое уж и редкое, как тебе представляется. Просто тогда, в тот раз, оно было очень мощным, выплеск экзоэнергии был чудовищно сильным. Вернее, это была не энергия, а… – Дан задумался. – Пока еще не знаю, как сказать. Антиэнергия, что ли? Вот представь себе полную, абсолютную пустоту и представь, что она вдруг взорвалась, разлетелась на осколки. Образовалась пустота второй степени.

– Где образовалась? – Это объяснение повергло толстяка в легкий шок.

– Нигде. Это я для сравнения, – поспешил успокоить его Дан. – Дядюшка, мне еще не все понятно. Это все пока только догадки. Вот когда я буду знать все… – Он замолчал, грызя палец, и толстяк понял, что продолжения не последует.

Он наклонился вперед, вытянув короткую шею, и вкрадчиво, доверительно спросил:

– Что тогда?

– А? – Дан очнулся от умных мыслей и непонимающе воззрился на дядюшку.

– Что будет, когда ты узнаешь все? – повторил вопрос толстяк. – Зачем тебе знать все?

– Нужно определить механизм, – задумчиво пробормотал Дан. – Источник известен, но каков процесс и результат? В моем же случае нужно идти в обратную сторону – от желаемого результата к процессу. Источник, очевидно, должен быть тот же. Главное – овладеть механизмом. Для этого нужна большая сила. Где же взять ее, как не у… у того, кто получил ее в тот раз. Но вряд ли он может сделать это сам и добровольно…

Толстяк внимательно прислушивался и старательно пытался вникнуть в замыслы молодого хозяина. Замыслы немножко пахли помешательством, но он не сомневался в том, что по масштабам они велики, а по последствиям непредсказуемы, дики и кошмарны.

Сыновья, безусловно, рождаются для того, чтобы превзойти своих отцов. Иногда за счет самих отцов.

Толстяку сделалось не по себе.

– Дядюшка, – позвал Дан. – Мне кое-что нужно. Ты должен кое-что раздобыть для меня.

– Что раздобыть?

– Какие-нибудь документы, свидетельства, в общем печатные источники. Что-то должно быть, я в этом уверен. Хоть что-нибудь. Уж постарайся, дядюшка.