Джек Уильямсон - Легион Времени. (Сборник)

Она помогла Бари Хорну перебраться на кровать с колесиками и перевезла ученого обратно в лабораторию. Ассистент в белом халате напряженно прислушивался, пытаясь разобрать слабый шепот умирающего. Но вот инструктаж закончен. Дондара Керадин в последний раз поцеловала возлюбленного и легла на круглый серебряный стол.

Откуда-то сверху бесшумно опустился огромный прозрачный цилиндр. Внутри него тоже был круглый серебристый электрод, только поменьше, чем тот, который я принял было за стол. На этом электроде лежала кучка черной пыли. Бари Хорн протянул руку и повернул вентиль. Зашипел, наполняя цилиндр, какой-то прозрачный газ.

— Прощай, Дондара! — прошептал Бари Хорн.

Он повернул диск, и между электродами заплясали голубые электрические искры. Цилиндр заполнился розоватым сиянием. Бари Хорн угасающим взором следил за показаниями приборов. Наконец он снова повернул диск и бессильно обмяк на своем ложе. Это был конец.

Розовое сияние постепенно угасало. Когда туман рассеялся, я увидел на столе вместо девушки кучку серого пепла с прочерченными в ней контурами скелета. Зато на втором электроде лежал теперь маленький алмазный кирпичик.

Бледный молодой ассистент вынул алмаз из цилиндра и замер, глядя вокруг безумными глазами. Казалось, он к чему-то прислушивается. Губы его шевельнулись, прошептав какое-то слово... В этот момент запертая дверь затрещала и сломалась.

Это был Малгарт, вернувшийся с металлом для тела второго робота. Как разъяренная фурия ворвался он в лабораторию. Возможно, он тоже обладал интуицией и понял, что творится за этой запертой дверью?

Ассистент схватил кристалл и выбежал в противоположную дверь. Малгарт метнул ему вслед бутыль с кислотой и бросился в погоню. Но молодой человек успел добежать до ангара и удрать от разъяренного робота на самолете. Кристалл он увез с собой.

Так Малгарт сделался полновластным хозяином лаборатории. Первым делом он приступил к созданию второго робота-техномата. Насколько я понял, и мозг, и тело его были хуже, чем у самого Малгарта. Робот-убийца не повторил ошибки своего создателя.

Наверное, странно звучит, когда я говорю «он» про бесполую машину. Но я не могу называть Малгарта иначе. Кроме того, его сильное стальное тело ничуть не напоминало женское.

Через некоторое время прибыла комиссия пайщиков Корпорации. Мал гарт любезно их встретил и сообщил, что все записи Бари Хорна, к сожалению, пропали, так что он сам — единственный хранитель знаний покойного ученого. В обмен на эти знания Молгарт потребовал ни много ни мало контрольный пакет акций!

Ошеломленные пайщики в конце концов уступили, и директором Корпорации роботов сделался робот. Что-то в этом есть, говорили наивные акционеры. И новый завод приступил к изготовлению техноматов.

Одни из них — те, что были созданы для домашней работы и сферы обслуживания, — внешне походили на людей. Другие — те, что работали на фабриках, — казались просто конструкциями из металла и пластика. Тело каждого техномата было оптимальным образом приспособлено для выполняемой им работы.

Роботы были сильнее, чем люди, и работали быстрее. Они не ели, не спали и не нуждались в развлечениях. Все, что им требовалось, — это ежегодная подзарядка. Арендовать у Корпорации робота стоило дешевле, чем нанять живого человека. Корпорация процветала.

По всей Галактике сновали красные космические крейсеры с эмблемой Корпорации — зубчатым колесом на борту. Они доставляли техноматов в дальние уголки Галактической Империи. Вскоре на всех населенных планетах появились филиалы Корпорации, а в каждой цивилизованной звездной системе был построен завод по изготовлению техноматов.

Даже в глухом захолустье люди нанимали роботов Малгарта. Роботы брались за любую работу, выполняли ее быстрее и лучше, чем люди, и при этом обходились дешевле. Прошло совсем немного времени, и Корпорация сделалась богаче самой Империи.

А люди все не могли нарадоваться на силу и мощь своих новых супермашин. Их изобретатель, Бари Хорн, считался величайшим благодетелем человечества. Ассистент, спасший последнее творение Бари Хорна, бесследно исчез, и люди в большинстве своем даже не догадывались о существовании кристалла.

Все это время мое тело продолжало спать в древней ракете, наматывавшей нескончаемые круги по своей орбите. Правда, моя потрясающая способность воспринимать все, что происходит с человечеством, постепенно исчезала. Я еще заметил, что в последние десять тысяч лет люди стали подозрительнее по отношению к техноматам Малгарта, однако разобраться, в чем дело, не успел. В какой-то момент связь внезапно оборвалась.

Звезды погасли, и даже Солнце почернело. Я больше не видел ни ржавого железа над головой, ни своего тела. Целую вечность меня окружала лишь черная пустота. Неужели я все-таки умер и сейчас мой разум последует наконец за телом?

Тут в черной пустоте что-то вспыхнуло, и я увидел вытянутый светящийся кристалл — тот самый камень, который создал в своей лаборатории Бари Хорн. А внутри него темнела крошечная фигурка Дондары Керадин — точнее, Доны Кэридан, моей любимой жены!

Это она говорила со мной в ту далекую осеннюю ночь, когда приказала мне согласиться на полет в «Астронавте»!

Призрак в кристалле повернулся ко мне и помахал в знак приветствия изящной рукой. Да, это и в самом деле та, которую я любил. Только у двух женщин я видел такие глаза — большие, темно-фиолетовые, загадочные. И обе эти женщины умерли на моих глазах.

— Барри Хорн, — тихо произнес призрак. — А может, и Бари Хорн — что мне в имени, если я знаю, что это ты? Знай, что это мой разум позволил тебе увидеть так много, пока ты спал.

— Дона, Дона, — крикнул я, точнее, попытался крикнуть, — это действительно ты? Или Дондара?

— Это я, — ответило видение. — И я хочу предостеречь тебя. Ибо чувства, которыми ты — или Бари Хорн — наделил меня, позволяют мне немного приподнять завесу времени. Я вижу, что нас с тобой и все человечество подстерегает черная опасность. Вижу, как мы боремся с Малгартом — ты, я и последний землянин. Но я не знаю, кому досталась победа в битве. А теперь прощай, любимый. Тебе пора просыпаться!

И сверкающий кристалл исчез. Я снова остался во тьме. Всеми силами пытался я вырваться из ее черного кокона. И вот мое тело, пролежавшее неподвижно столько веков, стало вновь ощущать болезненное покалывание. Средство доктора Кросно прекратило действовать — возможно, урановые соли, послужившие ему основой, разложились наконец настолько, что не справлялись больше с действием космических лучей. С огромным усилием я шевельнул рукой — и внезапно проснулся! Скрюченный, окоченевший, полуслепой, я мчался навстречу звездам в ржавом металлическом фобу «Астронавта».