Сато Цутому - Непутевый ученик в школе магии 8: Воспоминания

Санада поднял защитный экран шлема и обменялся взглядом с Казамой.

Казама кивнул, и Санада посмотрел обратно на Тацую:

— У меня с собой его нет, но на вертолете его можно доставить минут за пять.

— Пожалуйста, принесите его как можно скорее.

Санада хотел ещё что-то добавить, но Тацуя перебил его с довольно стандартной мальчишеской спешкой.

Затем Тацуя повернулся к Казаме, вытащил проводную линию связи из по-прежнему полностью закрытого шлема, и протянул её.

Казама всего лишь поднял брови, но, ни слова не сказав, надел назад свой шлем, затем соединил их, подключив провод к своему терминалу.

— У меня есть способ уничтожить эти корабли.

Этот закрытый разговор, с которым он обратился в присутствии его подчиненных, начался как гром среди ясного неба.

— Но я не желаю, чтобы это видели войска. Не могли бы вы оставить здесь устройство Санады затем все уйти?

Казама не мог видеть выражение Тацуи.

Голос также не очень хорошо переносился через проводную линию.

Он мог судить лишь по тону, и небольшой ассоциации, которая у него была.

— ...Очень хорошо. Однако Санада и я останемся здесь.

— ...Хорошо.

Но как вы тогда будете командовать выводом солдат? Подумал Тацуя, но сразу же выкинул это из головы, так как это не его дело.

Когда Казама отдал приказ выдвигаться, отдавая команду офицеру, который до этого остановил Тацую, Тацуя ждал прибытия военного устройства.

Вылет вертолета к войскам перехвата был показан на больших экранах в Командно-диспетчерском Центре.

Естественно, это видела Миюки и командование.

Когда солдаты начали отступать с пленными на хвосте, три фигуры не проявили никаких признаков движения.

Шум прошелся по командной комнате. Кто эти идиоты, и подобное можно было четко услышать даже через стекло.

Видя видео-трансляцию, Миюки ахнула.

Один из этих троих был никем иным как её братом.

Она знала, даже не спрашивая. Даже без проверки идентификации сигнала. Хотя его лицо было скрыто за шлемом, она могла сказать просто по его росту.

Операторы отчаянно повторяли в коммуникаторы запросы для эвакуации. И офицер, на котором были знаки отличия Майора, отчаянно звал подкрепление с какой-то базы — наверное, из Кюсю — чтобы они пришли на помощь.

Миюки, просто наблюдая за Сакурай, как она стиснула зубы, уставившись на эту сцену, поняла, что она хочет сделать, что хочет сказать, и, зная это, взяла её за руку.

Она думала, что это было безнадежно.

Хотя ей было всего лишь 12, она не могла сформировать слова, которые действительно хотела сказать. Слова «помоги моему брату», слова, которые естественно пришли бы любому нормальному эгоистичному человеку.

Сакурай не знала, почему Тацуя остался в том месте.

Тем не менее, она могла гадать.

Наверное, у него есть способ справиться с флотом приближающихся вражеских кораблей.

При нормальных обстоятельствах это было бы невозможно, но для него, волшебника, прямого потомка Йоцуба и преуспевшего в определенных областях, это было не невыполнимо.

Потому что он, хотя и не может использовать нормальную магию, уже показал, что способен на безумные подвиги, вроде магии, способной полностью восстановить человеческое тело — хотя, по словам Мии это была не настоящая магия — и продемонстрировал её на самой Сакурай.

Однако неоспоримым было и то, что как «волшебник» он был катастрофически неумелым. Если бы он просто стал боевым волшебником, каким был сейчас, он никогда бы не смог преодолеть барьеры, которые обычные люди принимают как должное.

Не говоря уже о бомбах и пулях, стертых им ранее, которые нужно было сначала все идентифицировать, по-видимому, он достиг своего лимита лишь аннулированием вражеских атак. Она не знала как, и действительно считала это невероятным навыком, но если Тацуя действительно имеет магию, которой сможет достичь военных кораблей на расстоянии десятков километров — и если он сможет, это пересечет границу магии Стратегического класса — в процессе активации он не сможет себя защитить так же, как прежде.

— Мадам, у меня есть просьба.

В тот момент, когда она об этом подумала, даже не осознавая этого, эти слова уже вышли с её уст.

— Что такое?

Несмотря на внезапность всего этого, в голосе Мии не было ни тени удивления.

Её тон предполагал, будто она уже знала, о чем была «просьба» Сакурай.

— Я хотела бы пойти к Тацуе-куну.

До этого момента Миюки была прикована к экрану; но на это она стремительно повернула голову.

Её глаза, которые уставились на Сакурай, были широко открыты.

— То есть, ты прямо сейчас хочешь туда пойти?

Голос Мии был спокойным.

У неё была способность психического вмешательства, а не чтения мыслей.

Может ли быть, что... Сакурай покачала головой, чтобы убрать такие удобные бесполезные мысли.

— Да.

— Хонами, даже если ты мой страж?

И с этим подразумевалось: «и всё же ты намерена оставить меня?»

На вопрос Мии у Сакурай не было ответа.

— ...Я...

— Что ж, думаю всё в порядке.

Сакурай хотела сказать «я прошу прощения», извинение, которое в любом случае могло быть принято, но ещё до этого Мия кивнула.

— Если оставить эти вражеские корабли, то невозможно сказать, как долго эта база будет оставаться безопасным местом. Тацуя намерен попытаться что-то с ними сделать, поэтому можешь ему помочь.

— Э? — рефлекторно сделанный возглас.

Почему-то казалось, что Мия знает, что Тацуя собирается делать. С другой стороны, это может быть совершенно естественно, учитывая, что она его мать.

— Несмотря на то, что это возможно в теории, это никогда не применялось на практике, но так или иначе он думает об этом. В конце концов, его интеллект — одна из его сильных сторон.

Как на это не посмотри, но эти слова были похвалой.

Несмотря ни на что, мать всегда будет способна похвастаться своим ребенком, подумала Сакурай.

— Спасибо.

«Я хотела бы в это верить», — подумала она, вежливо поклонившись.

В предыдущей мировой войне, которая растянулась на два десятилетия, первичное вооружение кораблей перешло от ракет к пусковым установкам Флеминга (изначально они назывались рельсовыми пушками, но поскольку их величина увеличилась, их название изменилось).

Современный артобстрел состоял из непрерывного обстрела пусковыми установками Флеминга. Темп стрельбы в подавляющем большинстве был лучше, чем в оружии, основанном на порохе, и так как не было необходимости включать топливо или двигательные установки, они обладали гораздо большей разрушительной силой, чем ракеты. Тем не менее, их диапазон был не лучше, и в некоторых случаях уступал, традиционных корабельных орудий.