Артем Гай - Дверь с той стороны (Сборник фантастических рассказов)

— Это справедливо, сударь, — прокашлявшись, согласился де Бассо. Белый Скиталец подъехал ближе. Остановился напротив кондотьера.

— Значит, вас обманули или кто-то неверно понял распоряжение герцога Карла.

— Выходит, так, сударь…

— А скажите, что заставляет вас служить злу, проливая чужую кровь? Де Бассо был явно обескуражен вопросом Скитальца. Ответил неуверенно, тихо:

— Это наша работа, сударь. Мы же на службе…

— Работа — убивать? Получать деньги за убийство? Луна светила ярко, и в ее зеленоватом сиянии Белый Скиталец казался нереальным, призрачным, выходцем с того света. В воображении большинства наемников он по-прежнему представлялся если не самим сатаной, то, во всяком случае, его посланником, принявшим обманчивый облик смиренного пилигрима.

— Сударь… — Де Бассо наконец пришел в себя и торопливо перекрестил Скитальца. Тот с минуту молчал, потом тихо засмеялся и легкой рысцой поскакал к лесу…

Сообщение шестое

— Эй, Антуан! Поди доложи госпоже Перетте: верховой на дороге!

— К чему ж докладывать, Гюйо? Повеселись малость, чтоб через его шкуру можно было считать баранов, а лошаденку подаришь мне!

— А ну, погоди, старый кремень! — Гюйо присвистнул и сдвинул измятую шляпу на затылок. — Глянь-ка сам: уж не вчерашний ли это рыцарь?

Антуан повозился, пошуршал ветвями.

— А и впрямь он. Не иначе, что-то забыл у Арденнского Вепря! — Он поднялся, опираясь на палку. — Ты тут не намудри чего, пока бегаю к госпоже!

Валяй, валяй, старик, да живей! — Гюйо встал на колено, оглядел свой отряд, залегший в кустах между деревьями, и вдруг решился: — Ребята, госпожа Перетта запоздает… Не зевать же нам снова: нападем все разом!

— Нападем, как же… — проворчал сосед Гюйо. — Ас чем нападать-то? Вот с этой дубиной или голыми руками?

— Да хоть голыми! Как все навалимся — тут и меч не поможет!

— Ой, а это вроде и не вчерашний, — раздался мальчишеский голос. — Это вроде тот… который белый.

— А и верно, парень. Похоже, Скиталец. — Гюйо задумчиво почесал под рубахой грудь. — Ежели не обманулись, нападать не резон, потому как он, говорят, таких, как мы, не обижает.

— Рыцарь-то?

— Он, говорят, не как все.

— Да неужели отпустим?

— Ты еще сосунок, Луи, и не тебе покуда понимать, кто такой Белый Скиталец! Отпустим его с миром, только сперва выведаем, куда направляется и зачем.

— Ох, и поиграет же он на наших косточках, Гюйо! Не пора ли уносить ноги?

— Побереги ноги для своей Мари, Шалье, а от него тебе удирать не придется: первый он в драку не лезет.

Дорога пролегала прямая, неширокая. Зашло за тучу солнце — и легкий сумрак тотчас упал на лес и на дорогу. Стало тихо, слышался лишь глуховатый топот копыт. Напряжение возросло до предела. Один Гюйо казался спокойным. Он покусывал неровными зубами сорванную былинку и неотрывно смотрел на дорогу.

И вдруг монотонный топот замер. Прошла минута, другая — ив мертвой тишине раздался голос белого рыцаря:

— Ну, что же вы прячетесь? Выходите. Я с миром пришел в этот край.

— Пошли, ребята, — немного помедлив, сказал Гюйо. Потолкуем.

На дорогу выскочило человек пять или шесть, остальные решили, что благоразумнее держаться в стороне.

Ближе всех к рыцарю стоял Гюйо — коренастый, конопатый парень лет двадцати пяти с крепкими жилистыми руками. Из-под видавшей виды шляпы торчали прямые, давно нечесаные волосы. Большие серые глаза смотрели напряженно, но без страха. Неопределенного цвета безрукавка без единой застежки едва прикрывала грязную рубаху.

Своеволие местных дворян и особенно частые разбои Гийома де ла Марка Дикого Арденнского Вепря — заставляли крестьян, да и городских мастеровых тоже, покидать насиженные места и уходить в леса, где они объединялись в шайки, предпочитая голодную свободу полусытой неволе и непомерным налогам…

Белый Скиталец некоторое время рассматривал лесных людей через узкую щель над забралом, затем негромко спросил:

— Против кого же вы воюете, господа? Гюйо обалдел, потом весело присвистнул.

— Господа! — Широко улыбаясь, он обвел взглядом товарищей, одетых в живописные лохмотья. — А мы и впрямь смахиваем на господ, а, ребята? Клянусь святым Мартином, это так! — Он замолчал, лицо его сделалось строгим. — А воюем мы против всех, сударь, у кого тугие кошельки и толстое брюхо. Сбежали сюда от обидчиков и отныне — люди вольные, как здешние птицы. Правда, рейнвейнским нас балуют нечасто, да и запах сочного рагу мы давно забыли… Ну, а куда направляетесь вы, сударь, прозванный Белым Скитальцем?

— Ого! — гулко прогремел голос рыцаря. — Оказывается, даже сюда долетели вести обо мне!

— Это не удивительно, сударь: вести бегают быстрее людей.

— Что верно, то верно. Так вот, вы спрашиваете, куда я направляюсь. А я и сам не знаю. — Он негромко засмеялся. — Ищу правду…

— Хэ, сударь! Это все одно, что искать вчерашний день! — Гюйо окончательно осмелел и подошел к рыцарю совсем близко. — Мы слыхали, сударь, будто вы сами ни на кого не нападаете.

— Это верно.

— Ну вот и ладно. С вами мы тоже не хотим ссориться. А уж коли не знаете, где что искать, так оставайтесь лучше у нас.

Неподалеку в лесу зашумело, раздался треск сухих сучьев, и через минуту на дорогу высыпало до полусотни таких же, как Гюйо, оборванцев во главе с молодой черноволосой женщиной.

— Ну, что? — спросила она у Гюйо.

— Да вот, толкуем, — отозвался тот. — Господин рыцарь едет, сам не знает куда. Хочу зазвать в наш отряд, госпожа Перетта. Перетта встала рядом с Гюйо и обратилась к всаднику:

— Я много слышала о вас, храбрый рыцарь, и рада, что теперь сама вижу вас.

Белый Скиталец учтиво поклонился:

— Мое имя Уайт, сударыня. Я благодарю судьбу, что наконец встретил такого очаровательного командира!

— О, что вы, господин Уайт! — Перетта на мгновение смутилась: наверно, не так часто приходилось слышать ей подобные комплименты. — С времен великой Жанны немало женщин пыталось командовать, и очень часто у нас это получается лучше, чем у мужчин! — Она гордо взглянула на Гюйо и обратилась к Скитальцу: — Не согласитесь ли, сударь, отдохнуть у нас с дороги? Поедите с нами, подумаете, что делать дальше.

Рыцарь снова поклонился: