Боб Шоу - Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра

Он поспешно вернулся в дом и захлопнул за собой дверь. Кэт стояла в почти темной столовой у эркера и смотрела на деревья в октябрьских красках. Она даже не оглянулась, когда он вошел. Он приблизился к ней, крепко схватил ее за плечи и спрятал лицо в ее волосах.

— Кэт, — сказал он с отчаянием, — мы слишком много говорим. Мы нужны друг другу, но мы ничего не делаем, только говорим.

Кэт, казалось, одеревенела.

— Прошу тебя, оставь меня в покое.

— Но, Кэт… — Он повернул ее к себе.

— Я хочу, чтобы ты наконец оставил меня в покое.

— Но я говорю о нас. Помнишь…

— Это было нечто совершенно другое. — Она вырвалась из его рук.

— Почему? — спросил он. — Потому что Джон не может нам помешать? И это отбило вкус?

Кэт ударила его по лицу, и почти сразу же Джек вернул ей удар, почувствовав, как ее зубы ранят фаланги его пальцев. Этот двойной удар отозвался громким эхом в пустой комнате, но его заглушила буря, взорвавшаяся в его голове.

— С меня хватит, — сказала Кэт, — Убирайся из этого дома.

— Ты ничего не понимаешь, — пробормотал он, а его разум буквально замер. — Это мой дом, а ты моя жена.

— Понимаю.

Кэт повернулась на каблуках и вышла из комнаты. Бретон стоял неподвижно, глядя с недоверием на свою руку, пока не услышал знакомый звук выдвигаемых ящиков, донесшийся сверху. Он бросился в спальню.

Кэт складывала одежду в чемодан.

— Что ты делаешь?

— Ухожу из твоего дома.

— В этом нет необходимости.

— Ты так считаешь? — Лицо Кэт было застывшим.

— Конечно, мы оба издерганы. Я не…

— Я уезжаю. — Кэт захлопнула чемодан. — И не пробуй задержать меня.

— Не имею намерения. — Разум Джека начал пробуждаться от шока и анализировать собственные ошибки. Главная ошибка состояла в том, что он отнесся к Кэт как к предмету, за которым достаточно протянуть руку. — Не знаю, как мне перед тобой извиниться… за…

— За то, что ты меня ударил? Не принимай к сердцу. В конце концов я тебя ударила первой.

— Не оставляй меня, Кэт. Такое никогда не повторится.

— Именно! — Кэт повернулась к нему чуть ли не с вызывающей улыбкой. — Можешь мне кое-что обещать?

— Все, что захочешь.

— Если Джон объявится, скажи ему, что я должна с ним поговорить. Я буду у озера Паско.

Бретон почувствовал, как у него пересохло во рту.

— Где? В домике?

— Да.

— Ты не можешь туда поехать.

— Это почему же?

— Потому что я… Потому что там совсем пусто в это время года.

— Бывают минуты, когда я хочу быть подальше от людей. И это как раз одна из них.

— Но… — Бретон убедился в собственной беспомощности. — Ты могла бы остановиться в городе, в отеле…

— Но я люблю озеро. Очень прошу тебя, оставь меня в покое. — Она подняла чемодан.

— Кэт!

Бретон поднял руку, преграждая ей дорогу; одновременно он лихорадочно искал в мыслях какой-нибудь убедительный аргумент. Кэт приблизилась настолько, что почти коснулась его рук, и стояла бледная как стена. И в этот момент интуиция подсказала ей ответ.

— Домик! — воскликнула она. — Джон находится в домике у озера!

— Это смешно.

— Что ты с ним сделал? Почему не хочешь, чтобы я туда поехала?

— Поверь мне, Кэт, это вздор!

Она спокойно кивнула головой, поставила чемодан у его ног и проскользнула мимо него. Бретон схватил ее за локоть и потянул на постель. Она визжала и царапалась. Когда Джеку удалось справиться с ней, ему пришла в голову единственная ложь, с помощью которой можно было спасти ситуацию.

— Ладно, Кэт, будет так, как ты хочешь. — Он все время старался удержать бьющееся под ним тело. — Я ведь сказал, будет так, как ты хочешь.

— Что ты сделал с Джоном?

— Ничего. Просто дал ему свой хрономобиль. Довез его до домика, научил, как с ним обращаться, чтобы он мог занять мое место во Времени А. Это была его собственная идея. Именно этим путем он решил выпутаться из создавшейся ситуации.

— Я еду туда. — Кэт начала вырываться еще энергичнее и чуть не сбросила его на пол.

— Пожалуйста, но только сперва туда должен съездить я, чтобы убедиться, что Джон отправился в путешествие.

Даже в этот отчаянный момент его поразила наивность всей этой истории; в то же время она была тем спасательным кругом, который ему так требовался. Когда тело Джона будет пульверизировано, никто не поверит Кэт, даже если она когда-нибудь захочет обвинить его в убийстве. А одновременно он отведет все ее подозрения. Вера в собственное предназначение, которой он жил эти девять кошмарных лет, снова заполнила его, отметая все сомнения нескольких последних дней. Он сотворил Вселенную Времени В, сотворил Кэт, а теперь держит и ту и другую в кулаке. Просто это должно продлиться несколько дольше, чем он предполагал.

Продолжая бороться с Кэт, он поднял голову и осмотрел комнату. Дверцы гардероба, из которого Кэт доставала свои вещи, собираясь в домик у озера, были все еще открыты. Он стащил Кэт с постели и впихнул ее в гардероб. Поразмыслив немного, вынул из кармана катушку лески и связал ею ручки дверок, превратив гардероб в маленькую тюрьму.

Тяжело дыша и вытирая носовым платком исцарапанное лицо, он сбежал по лестнице и поспешил к автомобилю. Была еще одна вещь, которую сегодня нужно было уладить: послать Джона Бретона вместо Времени А на тот свет.

XV

Блейз Конвери принес узкий пластмассовый стаканчик кофе и осторожно поставил его на письменный стол с правой стороны.

Потом он сел на скрипучее вращающееся кресло и выдвинул средний плоский ящик, откуда вынул трубку, кисет с табаком, зажигалку, уплотнитель табака и связку белых пушистых ершиков. Все это он аккуратно разложил по углам квадрата подобно тому, как ремесленник готовит свои инструменты. Затем он выдвинул глубокий ящик, вынул из него пухлый скоросшиватель цвета овсянки и поместил его в середину столь тщательно повторенного четырехугольника. Выполнив все это, он вздохнул глубоко, с удовлетворением, и занялся просматриванием скоросшивателя.

Это был скучный день, который тянулся медленно, заполненный обычной рутиной. Дело, собственно, было раскрыто уже месяц назад, но оставалось еще уладить массу формальностей. Чтобы собрать три глупые подписи, он садился в автомобиль и вылезал из него раз пятьдесят. У Конвери болела спина, и он чувствовал, что у него опухают ноги. Но теперь он был свободен; он часто после окончания служебного времени сидел так еще час, давая волю своему воображению и мысленно скитаясь по его таинственным дорожкам.