Алексей Ерошин - Либеральный Апокалипсис (сборник)

Девушка улыбнулась и быстро вернула книгу в рюкзак: даже здесь, в свободной от сети зоне, следовало быть осторожными. Комиссия не дремлет.

– Понравилось?

– Лайк.

– Нет, этого недостаточно. – Теперь нахмурился Иван. – Расскажи, как ты услышала стихотворение? Что почувствовала? Что увидела?

– Увидела? – растерялась Надежда.

Сложный вопрос и был темой их сегодняшнего занятия.

– Ты когда-нибудь видела море? Ты видела закат на море?

– Да.

– О чем ты думала в тот момент?

– Тогда?

– Да.

– Я думала: лайк. – Девушка криво улыбнулась. – Именно так.

ГИПЕР: Больше жизни – больше лайк!

– Тот закат никогда не повторится, – медленно произнес Иван. – Будет другой, но не тот же. В другом море или для другой тебя. Тот закат, который ты видела, уже не вернуть. Тот закат – часть твоей жизни, может, маленькая часть, но очень важная, потому что никогда не повторится. Тот закат уникален, а потому вспомни, что ты чувствовала? О чем думала?

– Я все рассказала, – вздохнула Надежда. – Тогда я была такой.

– Тогда придумай мне мысли, что прятались под лайком.

– Придумать?

– Расскажи, о чем бы ты хотела подумать в тот миг? – Иван вскочил на ноги. – Представь себя тогда! – И вновь уселся рядом с Надеждой, взял ее за руку. – Вспомни: море тихое, словно нарисовано под постепенно чернеющим небом. Шум прибоя едва различим, потому что волны не накатывают, а едва доползают до берега… Скажи, какой был пляж?

– Песок. – Девушка улыбнулась. – Белый-белый песок.

– Еще.

– Очень мягкий на ощупь. Словно пыль.

– Еще.

– Я не знаю! – Она почти разозлилась.

– Еще!

Несколько мгновений Надежда яростно смотрела на Ивана. Он подумал – взорвется. Уйдет. Но девушка справилась.

– Он оставался белым даже ночью!

И полукрик прозвучал песней.

– Очень хорошо, – прошептал Иван.

– Небо становилось черным, горизонт еще был красным, а песок оставался белым. – Надежда провела рукой по волосам. – Я видела эту красоту. Я могу рассказать о ней. – Секундная пауза. – И я хотела, чтобы в море появилась большая лодка. Олдовая.

– Старинная, – поправил ее Иван.

– Да, старинная, – согласилась девушка. – С такими…

Неуверенный жест рукой.

– Парусами? – подсказал Иван.

– Цвета заката.

– Какого цвета?

– Красными.

– Может, алыми?

– Это какими?

– Удивительными.

Несколько мгновений Надежда недоуменно смотрела на Ивана, а затем, поняв, кивнула:

– Тогда, да – алыми.

И подавила желание добраться до «общаться» и отыскать в архиве фотографию старинного корабля под парусами удивительного цвета – она представила его во всей красе.

– Лайк, – тихо-тихо сказал Иван, и они улыбнулись дурацкой шутке.

Игорь Вереснев. Здравствуй, МИR!

«Файрик» закончился у всех одновременно. Я понял это, когда Сейлор вырвала у меня из рук банку, приложилась к ней жадно и тут же взвыла от досады. Повернулась к Марьяше, но та, запрокинув голову, тоже вытряхивала на язык последние капли.

– Вот жопа!

Сейлор размахнулась так, что едва не задела меня по зубам, швырнула банку в стоявшую неподалеку урну. Не попала. Банка стукнулась о край урны, звякнула, отлетела на газон.

– Зачем соришь? – поинтересовалась Марьяша.

– Достало!

Марьяша неодобрительно покачала головой.

– Сорить нехоро…

– А я говорю – достало!

Сейлор зло сжала губы и запулила вторую банку. И опять не попала. Теперь на газоне валялись два «файрика». По мне, так пусть бы и лежали. Даже красиво – черно-алое на ярко-зеленом. Завтра утром джумши все равно уберут.

Но Марьяше такой натюрморт не понравился – подвинутая она на биологии, экологии и прочей фигне. Встала, неторопливо продефилировала к урне, опустила в нее свою баночку. Затем шагнула на газон, наклонилась. Юбка – то, что Марьяша носит в качестве юбки – вздернулась, демонстрируя округлую, успевшую загореть в солярии попу и сверкающе-белую полоску трусиков. Сейлор хихикнула, а я ощутил, как становится тесно в ширинке.

Марьяша выпрямилась, сделала еще шаг, наклонилась за последней банкой. Хе, оказывается, не одни мы любуемся представлением. Проходивший по аллее дядька, воровато косясь в нашу сторону, ловил попку Марьяши экраном айфона.

– Эй, педак, ты что там вытворяешь? – окликнул я его.

Дядя сунул айфон в карман, заспешил прочь. Успел сделать пару снимков или нет? Догонять, проверять мне было лениво.

Мне, но не Сейлор. Девушку как ветром с лавки сдуло.

– Ах ты, педофил долбаный! Ты какого хрена на мою подругу зырил?

В три прыжка она догнала не в меру любопытного дядю, ухватила за рубашку. Тот дернулся, пытаясь высвободиться, но Сейлор вцепилась, что репей. Хоть и тощая, как щепка, и росточка среднего, но отчаянная!

Зато дядя струхнул. Ему б сейчас стоять, да оправдываться, втянув голову в плечи. И ничего б ему не было. Айфон разбили бы в крайнем случае – не фоткай, чего не надо!

Дядя поступил иначе:

– Да отцепись ты, мелюзга! – резко обернулся, саданул девчонку пятерней в грудь.

Не саданул, скорее толкнул. Но ей хватило. Рубашка треснула, разрываясь, Сейлор отлетела, шлепнулась задницей на тротуарную плитку.

Как не лениво мне было, но ничего не поделаешь – наших бьют! Я вскочил со скамейки… Однако мое вмешательство не потребовалось.

– Йая!

Оглушительный вопль заставил всех, кто был в эту минуту в парке, оглянуться. Марьяша, только что стоявшая возле урны, летела на подмогу. Да, именно летела в громадном прыжке. Хрясссь! Дядька не успел увернуться – мускулистая, тренированная нога Марьяши врезала ему по почке. Дядька упал на четвереньки, попытался было подняться, но тут же получил под ребра. А потом Марьяша снова подпрыгнула и саданула его пятками по хребту, впечатывая обидчика подруги в тротуар. Ох, люблю смотреть, как она дерется! В спортзале понаблюдать, как мускулы качает, тоже ничего. Но драка – вообще лучше любого кино.

Сейлор не стала рассиживаться, подскочила, врезала дядьке каблуком в рожу, так что кровянка брызнула. И понеслось! Девчонки молотили упавшего с двух сторон, и неизвестно, от кого ему больше доставалось. Конечно, у Марьяши ноги сильнее, зато обуты в мягкие кроссовки, а у Сейлор – берцы с железными набойками на каблуках.

Людей в парке было немного, и едва первое замешательство, вызванное криком Марьяши, прошло, все дружно вспомнили о неотложных делах и заспешили кто куда, лишь бы подальше от нашей скамейки. Впрочем, нет, не все. Трое осторожно подкрадывались, держа перед собой айфоны. Значит, уже к вечеру драчку в инет сольют, как без этого? Я б и сам поснимал, да лениво…