Андрей Стригин - Ловушка для химер

Очень неожиданно напоролись на целые заросли малины, причём, весьма крупной, больше садовой если не в три, то в два раза точно, сюрприз, приятный. Нашли дикую грушу, на удивление просто великанских размеров, жаль что незрелая, но место запомнил. А под ногами заросли лесной клубники, листья сочные, цветки неестественно большие — как созреет, надо сюда организовать экспедицию. На стыке леса и луговых просторов, деревья оплёл дикий виноград, догадываюсь, и здесь плоды будут немаленькие, чем не Эдем, думаю я, но утробный рёв неведомого зверя, мощно пронёсшегося в лесу, повергает нас в ступор.

Отряд охотников ощетинивается копьями, я и Аскольд мигом натягиваем луки, даже Семён, зверски завертел дубиной и глазами.

Лес трещит, мелкое зверьё спасается на верхушках деревьев, словно цунами наваливается острый звериный запах, тяжёлая поступь сотрясает землю.

Животные показываются в просветах зелени, дух захватывает от восторга и страха, это степные слоны, сибирские мамонты, на их фоне, были бы не сформировавшимися подростками.

Древние хоботные идут на границе леса, впереди возвышается вожак, в холке не менее шести метров. Его бивни, как торпеды, торчат впереди и покачиваются из стороны в сторону. Хобот, с бревно, проворно ощупывает листву. Маленькие глазки буравят пространство впереди себя, и, кажется, оно накаляется. Свинячий хвост выписывает кренделя. Уши колыхаются как брезентовые палатки в непогоду. Слон явно возбуждён, заметит нас, жизнь в этом раю закончится. Следом за ним топают другие великаны: слоны, слонихи с малышами и весь этот кошмар двигается на нас как лавина с гор. Куда бежать? Где скрыться? Паника потихоньку сковывает ноги. Но, скидываю оцепенение и знаком указываю отряду, укрыться в лесу, есть шанс, слоны не последуют в чащу, их тела могут завязнуть между крепких стволов.

На наше счастье, ветер дует от стада в нашу сторону, это спасает нам жизнь. Я знаю, вряд ли характер животных мягче, чем у обычных слонов — встретиться у них на пути, равноценно самоубийству.

Для своей массы, слоны двигаются бесшумно, только земля вздрагивает как кочки на болоте и вожак, изредка извергает из себя умопомрачительные звуки, от высоких до сверх низких — на психику давит как кувалда на наковальню.

Обливаясь потом, мы отступаем в гущу леса, хочется бежать, куда глаза глядят, но это было бы верхом безрассудства.

Слоны идут неторопливо, обрывают сочные ветки с листьями, тут же испражняются, удобряя и без того плодородную землю, фыркают, хлопают ушами, отгоняя надоедливых мух, пока беспокойство не проявляют, но ветер начинает меняться. Вожак останавливается, из утробы несутся угрожающие, рокочущие звуки, глазки краснеют от злости, еще мгновенье, и живая лавина обрушится на нас, сметая всё вокруг.

— Пора! — кричу я и, мы, как пигмеи из страны сказок, бросаемся врассыпную от взбесившихся циклопов.

Вожак угрожающе наклоняет голову и, трусцой, увеличивая темп, двигается на нас, а вслед за ним всё стадо. Топот, пыль, трубный рёв, треск поваленных деревьев, всё смешивается в едином порыве. Как я бегу! Ветер свистит в волосах, листья хлещут по лицу, а ещё я ору, а сзади настигает смерть. Как назло, деревья стоят редко и не мешают продвигаться древним слонам, но мы можем прятаться за толстыми стволами — это несколько сбивает с толку разъярённых хозяев необъятных просторов, но не долго. Они достаточно умны и начинают нас подлавливать, заходить за деревья с разных сторон, но лес густеет и слоны, то один, то другой отстают, только не вожак стада — эта сволочь не унимается. Я выбился из сил, ноги дрожат, лёгкие разрывает от нехватки воздуха, а слон всё развлекается, гонит и гонит меня. Когда же ему надоест, в отчаянии думаю я, петляю и нарезаю зигзаги. Хобот несколько раз пронёсся в сантиметре от меня, смрадное дыхание душит лёгкие, но я успеваю проникнуть в густоту деревьев, и ушастое чудовище останавливается. Слон сдаёт задом, но вязнет меж стволов, пытается развернуться, длинные бивни застревают в толстой коре.

Теперь я веселюсь, как подлая мартышка корчу рожи, подпрыгиваю и смеюсь. Но гигант не паникует, он налегает на деревья и те, что были не слишком большие, с треском ломаются, иные раздвигаются под мощью тела. В итоге, слон исполин, благополучно выбирается из ловушки, я разочарован исходом, вот, думал, мяса будет, но в душе доволен, сам спасся, даже не обделался со страху, да и такого великана оставлять на жуткую смерть, кощунство.

Вожак скрывается, через некоторое время трубят слоны, приветствуя своего единоплеменника, а я огладываюсь и зову товарищей. Первым подходит князь Аскольд, глаза искрятся весельем, он сух и румянен, разве что, бородёнка, несколько растрепалась. Затем, подполз дружище Семён, одежда изодрана в клочья, лицо, как перезрелый помидор, волосы слиплись и все в лесной трухе, но дубину не бросил, держит бережно, как ребёнка. Чуть позже, группками и по одному, является весь отряд. Я с удовлетворением оглядываю людей, жертв нет, копья в руках, можно продолжать путь.

Слоны нас загнали глубоко в лес, но приблизительное направление я знаю, впрочем, и на опыт Аскольда надеюсь. Нам бы идти налево, но мы оказались у разлома, здесь произошла подвижка земной коры и, почва разверзлась в разные стороны метров на сто пятьдесят, образуя бездонную трещину. Сколько я не вглядываюсь вниз, ничего кроме мрака не вижу. Спуститься немыслимо, возвращаться обратно, неминуемая встреча с нашими хоботными друзьями, поэтому бредём вдоль, уходящей вглубь леса, трещины.

Разлом произошёл недавно, множество деревьев повалены, сломаны как спички, почва на кромках, ещё не успела осыпаться, ручей, что пересекал лес, теперь срывается вниз водопадом, тропы зверей оборваны — для всех масса неудобств.

Полдень, а мы всё гуляем по лесу, вполне понятно, миссию в этот день не завершим, поэтому разрешаю князю Аскольду, взять пару человек, для охоты, а мы разбиваем лагерь рядом с ручьём. Семён моментально сгребает листву и, раскинув в разные стороны руки, вытягивается, улыбается как младенец, засыпает, сладко причмокивая во сне — умаялся, бедолага. Я же, с остальными людьми, принялся, заготавливать хворост, расчищать место под костёр. Вскоре, весело заплясали язычки пламени, и заструится прозрачный, душистый дымок.

Под разлапистыми кустами нахожу поляну шампиньонов и теперь нанизываю их на прутки, развешиваю над огнём. Часа через полтора, подходит Аскольд со своей группой и скидывает на землю упитанных перепёлок. Я расталкиваю Семёна, заставляю накопать глины у ручья. Парень с усердием нагребает целую гору, но хмур и зол, наверное, не выспался. Затем птицу обмазываем глиной и в костёр — через полчаса объедаемся сочным, нежным, вкуснейшим мясом и заедаем грибами, запивая студеной водой.