Алексей Калугин - Мир без Солнца

– Эй, охранник! – крикнул он, стукнув в дверь кулаком.

– В чем дело? – ответил ему приглушенный голос из-за двери.

– Какой сегодня год?

Охранник только насмешливо хмыкнул и ничего не ответил.

– Я спрашиваю, какой сегодня год?! – Дугин вновь стукнул в дверь кулаком.

– Тот же, что и вчера, – ответил охранник.

– Дьявол! – Дугин понял, что не получит нужного ответа, и с досады еще раз ударил кулаком в дверь.

– Совсем спятил? – мрачно посмотрел на него Майский.

Ничего не ответив, Дугин снова сел на койку. А чтобы не видеть расхаживающего из стороны в сторону сокамерника, он выключил фонарик.

– Включи свет, – потребовал Майский.

– Обойдешься, – мрачно буркнул в ответ Дугин. – Нужно беречь батарейку. Неизвестно, сколько нам здесь сидеть.

Майский только фыркнул в ответ – похоже, у него не было ни малейших сомнений в том, что это недоразумение в скором времени разрешится, а виновные будут примерно наказаны.

Кстати, вот еще один вопрос: почему на станции работает только аварийное освещение? Нехватка энергии? Но это означает, что не действует станционный энергогенератор. А это уже не шутки – серьезная авария. Что могло случиться? Дугин примерно представлял себе внутреннюю планировку станции и устройство основных систем жизнеобеспечения. Вывести из строя энергогенератор мог разве что только взрыв разрушительной силы, произошедший в непосредственной близости от него. Либо умело проведенная диверсия. Но кому могло прийти в голову умышленно уничтожить основной источник энергии?

Почему делами на станции заправляет полковник Глант, а не Лиза Стайн, которой по должности положено этим заниматься? Со Стайн что-то случилось? Она погибла или серьезно больна? А может быть, Глант отстранил ее от должности? Но такое могло произойти только в том случае, если в районе работы экспедиции объявлялось чрезвычайное положение. Даже если произошло что-то из ряда вон выходящее, полковник Глант вряд ли стал бы проявлять излишнюю поспешность, поскольку по действующим правилам одновременно с объявлением чрезвычайного положения ответственный за безопасность обязан вызвать спасательную экспедицию. А после эвакуации с планеты ему предстояло держать ответ перед объединенной комиссией Совета безопасности и Департамента колоний. И в случае, если комиссия сочтет, что основания для объявления чрезвычайного положения были недостаточно вескими, Гланту грозило бы не просто снятие с должности, но и серьезные взыскания вплоть до лишения чина и наград. Что же могло заставить полковника принять на себя столь серьезную ответственность?

И самый главный вопрос: почему их встретили, как врагов? Какие на то имелись основания?

– Зачем ты спрашивал у охранника, какой сейчас год? – подал голос из темноты Майский.

Дугин услышал, как тихо скрипнула койка, и понял, что Майский наконец-то перестал ходить от стены к двери.

– Хочу убедиться в том, что мы вернулись в свое время, – угрюмо ответил Дугин.

– Теория временного сдвига, предложенная господином Кийском… – Майский презрительно фыркнул. – Я полагал, что ты достаточно серьезный ученый для того, чтобы не принимать на веру подобную чушь.

– Тогда, будь добр, объясни мне, что происходит?

– У меня имеется несколько равно недоказуемых гипотез, – напыщенно произнес Майский.

– Например?

– Полковник Глант мог сойти с ума и захватить власть на станции.

– Интересно, как его безумие могло привести к тому, что выход из Лабиринта оказался под полом казарменного корпуса? – саркастически поинтересовался Дугин.

– А как ты сам это объяснишь? – в голосе Майского отчетливо прозвучала обида.

– Я этого объяснить не могу, – честно признался Дугин. – Я этого просто не понимаю.

Майский снова фыркнул. Для ученого самый простой способ уйти от прямого ответа – сослаться на недостаток фактов. Или на их недостоверность. Или на то и другое одновременно.

– Я хочу есть, – объявил Майский спустя пару минут. – Интересно, нас здесь собираются кормить?

– Спроси у охранника, – посоветовал Дугин.

– Мне нужен свет, – капризным голосом произнес Майский.

Дугин решил не спорить. Достав из кармана фонарик, он включил его и передал Майскому.

Подойдя к двери, Майский деликатно постучал в нее согнутыми пальцами.

– Охранник, – негромко позвал он.

– Ну, что там еще? – послышался из-за двери недовольный голос.

– Обед будет? – спросил Майский.

Ответа не последовало.

Однако спустя какое-то время приоткрылся дверной «глазок».

– Отойдите от двери и сядьте на свои койки, – приказал охранник.

Майский что-то недовольно пробурчал, но приказание выполнил.

– Оставайтесь на месте, пока будет открыта дверь, – предупредил охранник, после чего загремел дверной запор.

Дверь чуть приоткрылась. На фоне освещенного тусклым, желтоватым светом дверного проема возник силуэт охранника. Присев на корточки, он поставил на пол небольшой лоток и толкнул его в камеру, после чего дверь снова закрылась.

Майский вскочил со своего места и, подбежав к лотку, направил на него луч фонарика.

– Это что еще такое? – недоумевающе произнес он.

Подхватив лоток, он переставил его на край койки, занятой Дугиным.

– Ты полагаешь, это еда? – поинтересовался у своего сокамерника Майский.

Дугин бросил равнодушный взгляд на лоток, в котором находились пластиковая бутылочка с минеральной водой объемом в триста миллилитров и небольшая пачка галет в водонепроницаемой упаковке.

– Это из армейского рациона, – объяснил Дугин.

– Нет, – Майский решительно отодвинул лоток подальше от себя, – такая еда не по мне. Своих подчиненных полковник Глант может травить чем ему вздумается, а я для себя требую нормальную, полноценную пищу!

На протяжении последней тирады Майский постоянно повышал голос, и под конец он уже почти кричал.

– В чем дело? – раздался из-за двери голос охранника.

– Я требую еду из столовой! – гневно прокричал Майский, подбежав к запертой двери. – Вы слышите, черт вас дери, мне нужна нормальная человеческая еда!

– Вы получили еду, – невозмутимо спокойным голосом ответил охранник. – Это все, что я могу вам предложить. Имейте в виду, что это суточная норма на двоих.

– Что?! – вне себя от возмущения завопил Майский. – Вы что, издеваться вздумали?!

Ему никто не ответил.

Майский продолжал неистово орать под дверью, осыпая проклятиями как самого охранника, так и всех его командиров, вплоть до полковника Гланта, для которого он приберег особо красочные эпитеты. Конец своему сольному выступлению он положил только минут через пять, когда убедился в том, что ни один из охранников не проявляет к нему ни малейшего интереса.