Обратный отсчет: Равнина - Токацин
— Башни у них прочные. Примитивные, но прочные. Жаль, не взяли образцов…
— Их привезут, атомщик, — заверил его Айзек. — Кайшу, может, единственная, кто может тут что-то организовать. Вот увидишь, завтра появятся первые волокуши… Так что ты хотел спросить?
Гедимин встряхнулся, пытаясь выхватить из хаоса внутри черепа внятную мысль.
— Вепуат установил, что Бронны и Скогны — не местные виды…
Айзек, не дослушав, энергично кивнул.
— Он этим занимался все эти дни? Такую-то мелочь мог спросить у меня. Да, и те, и другие — не отсюда.
— А нергоны? — быстро спросил Гедимин.
— И нергоны, — снова кивнул Айзек. — Все. Собственного разума Равнина не породила. Условия не располагают…
Он покосился на купол шатра. В приоткрытое отверстие точно по центру проникал свет, уже не такой яркий, как в Сердце Пламени, — день медленно переходил в вечер.
— Все… — повторил Гедимин — эта информация определённо была важна, только пока он не знал, для чего. — И Бронны, и Скогны враждуют с нергонами?
Айзек недовольно сощурился.
— Не только они. Все народы договора. Давняя грызня. Нерг был вождём всех племён, сидел в Сердце Пламени. Слабые народности были подчинены. Потом его свергли, в Сердце перебралась Кайшу, нергоны ушли, но не подчинились… — он едва заметно поморщился. — В общем, тут неспокойно. Мы с Маккензи очень надеялись, что строительству это не помешает…
— Давно это было? — спросил Гедимин, отгоняя видения переливающегося диска, повисшего в воздухе. «Интересно, как она туда влезла. Ворота узкие, зал старый… Не иначе, эта штука умеет менять форму.»
— Двадцать тысяч лет назад, если верить Руниену, — Айзек снова поморщился — похоже, Руниену он не слишком-то верил. — Он видел местные хроники. Меня так глубоко пока не допустили. Тут вообще… проблемы с летоисчислением.
«Двадцать тысяч лет…» — повторил про себя Гедимин. Мозг искрил — эта информация в него не вмещалась. «А живут они все тут, очевидно, ещё дольше. За двадцать тысяч лет не поставить волокушу на колёса⁈»
— Равнина маленькая? — спросил он. — Обитаемая часть?
Айзек на секунду задумался.
— Пламя разгорается в первом часу утренних сумерек. Его свет сюда доходит через восемь часов. Это радиус, дальше сам посчитаешь.
Гедимин мигнул. «Восемь световых часов? Если Сердце — солнце этой системы, то мы, выходит, на орбите Седны…» — он невольно ухмыльнулся.
— А численность народов измеряется миллионами? — вспомнил он ещё одну обмолвку Айзека. — Местные города… Сердце — большой или маленький?
— Сердце — гигант, мегаполис Равнины, — покачал головой Айзек. — Крупнее, наверное, нет. Миллионы… ну, так говорят. Бронны склонны немного преувеличивать, говоря о врагах. Скогны точнее в расчётах. Гигантское войско и число «двадцать тысяч» тут обозначаются одним словом — думаю, это что-то значит…
Гедимин встряхнул головой.
— Tza hasesh! Что они здесь делят⁈ Они все на Луну влезли бы — и ещё место осталось!
Айзек развёл руками.
— Я так понял, спор не из-за места. Даже и не за то, кто кому будет кидать объедки… — он снова поморщился. — Дело в способах… обращения с Равниной. Народы договора — первые, кто взялся её… упорядочивать. Делать более предсказуемой, пригодной для жизни… управляемой, что ли. Кайшу даже себя превратила в такой пульт управления. Говорят, Равнина сильно изменилась со времён её победы. Раньше мы бы дня тут не выжили.
Гедимин недоверчиво хмыкнул. «Дня? Бронны выживали тысячелетиями. Не в бочках же прятались…»
— А что нергоны? Им-то что не по нраву?
— Вот это им и не по нраву, — вздохнул Айзек. — Насколько мы с Маккензи и Кененом смогли понять. Они приспосабливались к хаосу, он их усиливал… теперь им тяжело и неудобно. И очень досадно.
Он едва заметно ухмыльнулся.
«Чем я занимаюсь, мать моя колба⁈ Вникаю, кто здесь кому макака?» — Гедимин досадливо сощурился. «Будто в тюрьме этого не наелся…»
— А Куэнны?
— А что Куэнны? — Айзек пожал плечами. — Как видишь, одна колония заброшена, другая неизвестно где… Говорят, они соединили пригодные для жизни полости в одно целое и разожгли Пламя, заставив его каждые сорок часов давать свет. Прочая ерунда их не интересовала даже тогда.
«Проще оказалось построить реактор такой мощности, чем добиться пользы от местных источников энергии,» — взял себе на заметку Гедимин. «Жаль, я его не увидел. Но, судя по „сигме“ и накопителям…»
— Пламя — альнкит? — спросил он наугад, внимательно глядя на Айзека. Тот хмыкнул.
— Постарайся всё-таки туда не лезть. Да, альнкит… то, что Кенен называет «безоболочником». Удачная конструкция в смысле мощности, но абсолютно неуправляемая. Захочешь воспроизвести, — не здесь, ладно? — его взгляд стал почти умоляющим. Гедимин фыркнул.
— Хватит уже! Я не псих и не диверсант. Значит, Куэнны тут сами по себе… А Кемагвены?
— Кемагвен. Единственное число, — поправил его Айзек. — Он тут один. Их всего — что-то около десятка. Или вовсе вымерли. Они из того же мира, что Куэнны, но повезло им гораздо меньше. Там у всех что-то не то с воспроизводством…
Гедимин ошалело мигнул.
— А клони…
— Что там у Ассархаддона было с клонированием Зелёных Пожирателей? — прищурился Айзек. — Вроде бы так и не освоили…
Гедимин снова мигнул, уже смущённо. «И верно…»
— Они, наверное, клонировались бы, если бы могли, — задумчиво сказал Айзек. — У них нет табу на способы воспроизводства. Тем не менее — их мало. И никогда не было очень много. Кемагвен один… как и его реактор. Чем-то он похож на тебя, не находишь?
Он едва заметно усмехнулся. Гедимин недовольно сощурился, но внутри что-то кольнуло — «Он ведь прав. И я бы, наверное, не отказался…»
