Александр Етоев - Человек из паутины

- Может быть, детство вспомнила, пионерлагерь, как ей мама с папой привозили груши на родительский день. Очень я жалею, что случайно ей в лоб попала. Удар после груши был ведь учетверенной силы, если не упятеренной. Выжила ли вообще бабуля? Надо бы спуститься, проверить.

- Этих, что в подвале, никакая сила не берет - ни упятеренная, никакая. Бог с ней, с бабкой, я из-за нее в подвал не полезу. Я лучше чаю выпью еще с вареньем, что-то мне никак не напиться. Леля, хочешь, я телевизор включу? Или лучше магнитофон? "Аббу" хочешь, музыку моего детства?

- Нет, спасибо, не надо музыки. Хотя, ладно, поставь, пусть крутится. Машенька стала возиться с магнитофоном. С полминуты они слушали "Аббу", подыгрывая музыке звоном чайных ложек о блюдца, затем Леля неожиданно и робко спросила:

- Ты мужа называешь папашей, потому что его не любишь?

- Да, - ответила Машенька, - не люблю.

- И никогда не любила?

- Почему? Любила... - Машенька подумала и добавила: - Как маленького ребенка. Ульянов у меня третий. - Она сделала музыку чуть потише. - Он детей от меня не хотел. Я хотела, а он - нет. Предохранялся.

- Пил?

- Нет. Бывало, конечно, раздухарится, а так, чтобы очень, - нет. Он вообще у меня бздиловатый, поэтому и детей не хотел - связывать себя боялся. Я однажды ночью лежу, а он думает, я уснула. Я случайно на него глаз скосила - а он у стенки лежит и дрочит, ты представляешь? Будто я ему не даю. Знаешь, чем он, когда не работает, занимается? На диване лежит и надраивает до блеска какое-то железное яйцо.

- Железное яйцо?

- Железное яйцо. А детей родить - это я его почти насильно заставила. Нет, ты только представь - насильно положить на себя мужика, да не просто мужика, а родного мужа! Он же меня сперва обвинял, что это я, мол, бесплодная, рожать не могу и детей у нас никогда не будет. А я ему на это херак, и двоих заделала! С промежутком в полтора года. Сначала Юльку, а потом Юрку.

- Юля, Юра - хорошие имена. А первые два мужа? С ними ты была счастлива?

- Счастлива? Интересный вопрос. Я несчастной себя никогда не считала. Раз на этом свете живешь - уже счастье, разве не так? А про мужей... Первого я любила. Он умер - спился и умер. Не знаю даже, где он и похоронен. Мы с ним развелись после года совместной жизни. Он меня ревновал, по трубе водосточной лазил, когда я дома без него оставалась, думал, я ему изменяю. Бил меня, а я его все равно любила... - Машенька улыбнулась. На обоях над ее головой бился тонкий колосок света - отражение чайной ложки, положенной на краешек блюдца. "Абба" сладкими голосами пела песенку про чью-то любовь. Машенька продолжала с улыбкой: - Второй муж у меня был жадина. Ни разу мне букет цветов не купил и деньги от меня прятал. Я вообще-то знала, где он их прячет, - у него над плинтусом под столом одна обоина была чуть отклеена, вот он под эту обоину их и прятал, выемка там была в стене, под этой обойной.

Машенька замолчала, прислушиваясь к чему-то давнему, оставленному за тремя морями и прилетающему иногда оттуда по тоненьким проводам памяти.

- Джинсы новые собралась купить, а то в платье я какая-то некрасивая. - Она расправила на коленях платье и смахнула с него хлебные крошки. - Платье в дрипушку, мне вообще-то нравится.

- Это ты некрасивая? - всплеснула руками Леля. - Еще какая красивая. Она потянулась к торбе и достала из нее сумочку. - Это тебе, возьми. Лак для ногтей, французский. - Леля вынула граненый флакончик и протянула Машеньке.

Та взяла у нее флакон.

- Не знаю, какие у меня ногти, так, растет что-то, я и не думала о них никогда.

- Возьми-возьми, это хороший лак. Он мне ни копейки не стоил подарок.

- Подарок... - Машенька посмотрела на свои пальцы и удивилась - ногти были ровные и ухоженные, откуда вдруг у нее такие? Или не замечала? Спасибо. - Она вертела флакончик то так, то этак, не зная как подарком распорядиться. Поставила на угол стола, подумала, а если смахнёт, зажала между коленями, опять взяла на ладонь.

Леля вдруг потупила взгляд и спросила нетвердым голосом:

- У тебя с Иваном Васильевичем что-нибудь было?

- Нет, - ответила Маша просто.

- Влюбилась? - Леля подняла голову. - Как в романах: любовь с первого взгляда?

- Да, наверное. Я сама не понимаю, как это вышло. Я его ведь и не знаю почти совсем. Да и человек он не моего склада. Я же ведь и в театры мало ходила, и на выставки, и вообще. Но, я думаю, разве это важно? Понимаешь, Леля, есть в нем что-то такое... такое... ну, такое, чего у других нет. Ну, не знаю, может, мне только кажется. Может, это я сама его сочинила, чтобы не было очень уж одиноко. Только я решила, что должна с ним обязательно встретиться.

- И что тогда? Ну, когда ты с ним встретишься.

- Что тогда? Приведу его к себе и все ему расскажу.

- Про любовь?

- И про любовь тоже.

- Вот так сразу приведешь и расскажешь? Без ухаживаний?

- Почему без ухаживаний? Положу с собой в постель, в постели и расскажу.

Леля смотрела на Машеньку распахнутыми настежь глазами, и той вдруг стало неловко за все эти застольные откровения. Машенька улыбнулась Лёле и сказала, будто оправдываясь:

- Красивым просто, красивые мужика красотой берут. А у нас, у не красивых, один инструмент - пизда. Пока мужика в постель с собой не положишь, он от тебя нос воротит и всех баб, которых видит, глазами трахает.

- Значит, тебе нужен мужик? А как же любовь? Ты только что про любовь рассказывала.

- А разве любовь без этого самого бывает? Без постели? Без этого вкуса нет. А без вкуса и запаха только ангелы, наверное, живут. Слушай, - сказала Машенька, - у меня тут есть немного ликера. Хочешь, в чай его добавим, для запаха ?

- Лучше так: чай отдельно, ликер отдельно. Знаешь, как я первый раз мужчину узнала? Я в начале девяностых ходила пешком в Китай, работала челноком. Из Красноярска через Читу доезжала до Приаргунска, а там - ноги в руки и как получится. Ни виз не было, ни знакомых - как лазутчик, переходила границу сперва туда, потом, уже с товаром, обратно. Ходила часто, и всегда все удачно, но вот однажды... Короче, туда-то я перешла нормально - закупилась, упаковалась, иду обратно. Я ж не знала, что в это самое время с пограничной заставы сбежал солдат. С автоматом, застрелил сержанта и двух товарищей, с которыми выходил в наряд. И все думали, что он подастся в Китай, поэтому граница в тот раз охранялась особенно строго. Я иду, ни о чем не знаю - перешла речку, затем другую, прошла знакомый рыжеватый лесок, перешагнула через колючую проволоку - вот тут-то меня погранцы и взяли. Два молоденьких пограничника и собака Алый...

- Пограничные собаки, они же злые. Я б, наверно, со страху сдохла.

- Короче, потом ребята проводили меня до шоссе, остановили машину, товар мой помогли погрузить... Так я в первый раз имела мужчину, даже сразу двух, по очереди. Ничего, мне понравилось. Сначала было больно, а потом хорошо, привыкла. Собака только очень мешала, ревновала, наверное. - Леля бросила взгляд на часы, тикавшие тихо на подоконнике, затем лукаво посмотрела на Машеньку. - А хочешь я тебе расскажу, как я делала минет?