Эндрю Пайпер - Проклятые

Невозможно отсюда вытолкнуть ее туда. Ее можно только втащить на тот берег.

Отец Вайлет хотел распоряжаться ею после смерти так же, как он распоряжался ею при жизни. А теперь он ждал, когда и Сильвия присоединится к ним. Хотел заставить ее сделать это, хотя ей, возможно, после жизни предназначалось совсем другое место. Так и Эш пыталась заставить меня войти в дом на Альфред–стрит.

А чего хочет Эш?

Снова все тот же вопрос. Но, возможно, теперь на него удастся ответить иначе, чем в те годы, когда она висела надо мной подобно мрачной туче.

Может, она хочет от меня того же, что хотела от Лайзы Гудэйл, Мишель Уинн и Вайноны Квинлен, тех девушек, с которыми она пыталась совершить поездку на велосипедах в центр города?

Эш хотела, чтобы они что–то увидели.

Я закрыл окно, включил на полную мощность печку. Но прежде, чем в салон пошел теплый воздух, я услышал, как завибрировал мой мобильник, лежавший рядом, на пассажирском сиденье. Я ожидал, что там будет послание от Уиллы — что–то вроде «Когда ты приедешь домой?», и включил экран. Однако оказалось, что мне звонили с телефона, номера которого я не знал.

Существовала вероятность, что это звонит сотовый оператор или мой агент, собиравшийся поинтересоваться, смогу ли я слетать на очередную конференцию, или тот же Лайл Кирк решил узнать, нашел ли я сестру Вайлет Григ. Но что–то подсказывало мне, что здесь — другое.

Резкая боль в груди родилась настолько внезапно, что моя левая рука соскользнула с руля и я слишком резко съехал на грунтовую обочину и затормозил. Казалось, шея моя опухла, стало трудно дышать, а в груди вспыхнул огонь. Никакое положение не приносило облегчения. Я не мог бы сказать, что это было — то ли последствия стресса, перенесенного утром, то ли просто какие–то неполадки в сердечном клапане, будь он неладен! Но вот результат — я сижу теперь в своем «Форде Фокус» на полдороге между Манчестером и Беверли!

К счастью, через некоторое время приступ прошел. Я смог выпрямиться на сиденье и наконец прослушать голосовое сообщение.

«Мистер Дэниэль Орчард? Это Марион Кросс, департамент полиции Кембриджа».

Тихий, холодный и деликатный голос профессионала, собирающегося сообщить плохую новость.

«Не могли бы вы перезвонить мне, как только будет возможно? Мой номер…»

Я тут же нажал «обратный вызов».

С каждым движением боль возвращалась. Из–за этого мне приходилось дышать, стиснув зубы. Я изо всех сил вцепился в руль, чтобы удержаться от потери сознания.

— Здесь Марион Кросс, — раздался в трубке голос. Казалось, она точно знает, кто ей позвонил, так же, как я знал, что именно она собирается мне сообщить.

— Это Дэнни Орчард…

— Спасибо, что перезвонили, мистер Орчард. Не могли бы вы сейчас же приехать…

— А в чем дело?

— Может, будет лучше…

— Да что случилось?

На мгновение воцарилась тишина, потом она заговорила. Но я проникся к ней благодарностью за эту мимолетную паузу: она доказывала, что на той стороне все–таки находится живой человек.

— Видите ли, произошел несчастный случай…

Глава 21

Остаток дороги назад запомнился скоростью и проливным дождем. Ливень еще больше усилился, когда я достиг пригородов Бостона, и превратился в настоящий потоп, когда я припарковался у массачусетской больницы и, промокая до нитки, бросился ко входу в отделение экстренной медицинской помощи.

Именно там, как сообщил мне по телефону голос Марион Кросс, я смогу найти Уиллу и Эдди. Она мне еще что–то говорила, однако я услышал едва половину из того, что было сказано, возможно, даже еще меньше. В момент разговора я просто отшвырнул телефон куда–то вниз под пассажирское сиденье и помчался, не разбирая дороги, в Бостон. Кажется, она что–то сказала про автомобиль и что они делают все, что могут, и про водолазов. Однако всего этого мне не требовалось. Достаточно, что я услышал: «Произошел несчастный случай» — и узнал название больницы.

В приемном покое за стеклом у треугольного стола сидел какой–то сонный парень, и я, не удержавшись, рявкнул на него: «Где они?» И тут почувствовал чью–то руку у себя на плече.

— Мистер Орчард?

Я обернулся. Передо мной стояла женщина средних лет в форме офицера полиции и с нашивкой «Кросс» на блузке.

— Они живы?

Я хотел задать не этот вопрос, однако он первым пришел мне на ум. Но, видимо, женщина посчитала его вполне уместным в этой ситуации.

— Сегодня им пришлось через многое пройти, но… да, они живы. Я бы сказала, что с ними все довольно хорошо.

— Вы говорили о водолазах. По телефону.

— Давайте присядем вот здесь, Дэниэль.

— Лучше Дэнни. Так почему «водолазы»?

— Давайте просто пройдем со мной, хорошо, Дэнни?

Увидев, как офицер полиции отводит меня в свободный от посетителей угол приемного покоя, парень за стеклом ухмыльнулся. Пожалуй, я ошибался на его счет: он вовсе не был сонным. Просто он был придурком, который забавлялся, наблюдая за людьми, переживающими худшие минуты в своей жизни.

Марион Кросс передвинула кобуру на ремне так, чтобы та не упиралась ей в бок, пока мы сидим, и сказала:

— Мы занимаемся расследованием этого происшествия, однако, похоже, там не фигурируют другие транспортные средства.

— Во что они врезались?

Она, прищурившись, посмотрела на меня и от этого стала выглядеть лет на десять старше.

— Разве вы слышали, что я говорила по телефону?

— Не все…

— Сегодня около полудня ваша жена направила автомобиль в реку Чарльз. Ваш сын находился рядом с нею на переднем пассажирском сиденье.

Две вещи одновременно потрясли меня с одинаковой силой.

Первое — ваша жена направила автомобиль в реку.

И второе — фраза ваш сын.

— Но они выбрались?

— К счастью, неподалеку находился на дежурстве наш морской патруль. Они практически сразу прибыли на место происшествия, и аквалангисты смогли извлечь пострадавших.

— Они ранены?

— Врачи пока все еще осматривают их, однако, похоже, ваша жена отделалась минимальными повреждениями.

— А Эдди?

— Он сильно ударился головой. Но к моменту, когда его доставили сюда, пришел в сознание, что само по себе тоже хорошая новость. Однако, я думаю, он еще какое–то время побудет здесь, чтобы убедиться, что его здоровью ничто не угрожает.

Еще секунду назад в голове у меня крутились тысячи вопросов, а теперь они все испарились. Остался только один, и он был задан.