Борис РУДЕНКО - Журнал «Если» 2009 № 12

Огрин ожидал чего угодно. Более того, уже привычный к сюрпризам Дуагеи, он ожидал, что любые ожидания будут обмануты. Но къен все равно оказался неожиданным.

Снаружи ничего не изменилось – те же степь, ветер, облака и столпы солнечного света, играющие в зеркальных драконьих чешуйках. Но в душе, в самой глубине разума, Огрин внезапно ощутил ПРИСУТСТВИЕ чего-то, объяснения которому не просто не было, а вообще не могло БЫТЬ. Отказывающееся принимать невозможное как данность, ассоциативное мышление Огрина в панике бросилось искать аналогии - – и, как ни странно, сразу нашло. Капитан зажмурился, внезапно ощутив себя ребенком.

Младенцем, едва начинающим понимать окружающее. Теплые, мягкие руки матери – или отца, – они всегда здесь, рядом. Кроме них, просто не существует НИЧЕГО. Огрин всей душой, каждым своим атомом впитал абсолютно человечье чувство единения с кем-то, понять которого ты не можешь, но чью доброту и любовь ощущаешь ежесекундно.

Капитан мысленно ахнул, осознав, что точно такие чувства испытывает собака к своему хозяину. Его поступки никогда не ясны, его мир полностью чужд, далеко за гранью собачьего понимания. Но любовь его совершенно родная, искренняя. Его эмоции так похожи! Собака не может понять, отчего хозяин грустит или радуется, но саму грусть и радость чувствует столь же полно, как сам человек. Только в случае с собаками чистоту аналогии портят взаимоотношения «господина» с «рабом», а здесь – Огрин сознавал – нет ничего подобного. Ичивака выразилась удивительно точно: къен действительно был радостью общения. Но не с «высшим» существом, вовсе нет! Просто ТОТ, чье присутствие сейчас наполняло Огрина теплотой, находился за гранью разумного понимания.

— Прокариоты, – услышал капитан. Изумленный, бледный Яускас говорил вслух. – Затем многоклеточные, растения, животные. Следующая ступень – разум, волею случая доставшийся на Земле только людям. А что же дальше? Сверхразум? Живые компьютеры?

— Нет, – к собственному удивлению отозвался Огрин. Къен совершенно не мешал воспринимать реальность. – Конечно, нет. Следующая ступень уже не будет разумом в нашем понимании.

— Как говорил Заратустра, – пробормотал Бьорн, – человек суть канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над пропастью…

— Котята, – сухо сказала Хельга. – Греются у камина. Бьорн кивнул.

— Они знают лишь, что пламя дает тепло. Чтобы развести пламя, требуется нечто, котятам не доступное.

— Доступное! – возразил Яускас. – Просто непонятное. Мы для зверей не боги!

— Не боги… – повторил Огрин и ахнул. – Конечно! Ведь богов придумали люди по своему образу и подобию! Любой бог лишь преумножает знакомые нам качества – всезнающие, всемогущие, безукоризненные разумные сущности. Разум становится сверхразумом, воля – сверхволей, и мы продолжаем цепочку обожествления нас самих!

Хельга натянуто улыбнулась – она тяжело дышала, глубоко потрясенная къен.

— Держу пари, – заметила женщина, – если б волки создали религию, их богом стал бы огромный самеи с тысячами клыков, способный одним укусом завалить тифа и догнать любого оленя.

— Верно, – тяжко отозвался Бьорн. – Придумать человека не сумел бы ни один волк.

Они переглянулись, шокированные и уничтоженные пониманием. Огрин с болью обернулся к драконам.

— Этого вы испугались? – спросил он горько. – Тогда, в первый раз?

Тау посмотрела на человека с абсолютно непередаваемым выражением – полное, бесконечное понимание, смешанное с материнской любовью, и в то же время глубочайшая тоска.

— Да, – ответила она просто. – Для нас существует лишь одна истинная радость: познание Вселенной. Сотни веков мы верили, что рано или поздно сумеем познать ее целиком.

— А потом нашли этот мир, – глухо сказал Бьорн.

— И поняли, что на разуме жизнь останавливаться не намерена, – с кривой усмешкой вставила Хельга.

Драконесса с болью покачала головой.

— Нет, – отозвалась она тихо. – Мы поняли, что иногда эволюция слишком жестоко перечеркивает все, чего добилась раньше.

Янтарный дракон распахнул сверкающее крыло и обвел им пейзаж.

— Что вы чувствуете? – спросил он сурово. – Какие эмоции вызывает у вас къен?

Хельга стиснула зубы.

— Забота, – процедила она. – Внимание извне. Любовь к животным.

— Боль, – внезапно сказал Яускас. – Жгучая боль ученого, твердо знающего, что ему никогда не раскрыть этой тайны.

— Горечь, – произнес Огрин, всей душой чувствуя, сколь искренне он сейчас говорит. – Тоска и горечь.

Перламутровая драконица грустно улыбнулась.

— Видите, – сказала она негромко. – Что угодно, только не зависть.

Капитан вздрогнул.

— Зависть? – переспросил он и вдруг понял, что действительно НЕ ЧУВСТВУЕТ себя ущербным. Он не завидовал – даже в душе, даже в самых потаенных уголках разума. По изумлению в глазах друзей он понял, что о зависти никто из них и не задумывался.

Драконесса легонько кивнула.

— Не удивляйтесь, – она вздохнула. – Все правильно. Мы не понимаем къен и не сможем его понять, никто из нас, никогда. Мы способны теоретизировать о возможных преимуществах следующей ступени, мы отдаем себе отчет, что от НИХ столь же далеки, как животные от нас, и все же мы не хотим – не умеем – мечтать о такой судьбе. Как очень верно сказал ваш капитан, – драконесса улыбнулась Огри-ну – судить можно разумом, а можно сердцем.

— Есть давний парадокс, наверняка известный землянам, – в разговор вступил серебряный дракон. – Способно ли всемогущее существо сотворить гору, до вершины которой оно не сумеет долететь?

Яускас нервно усмехнулся.

— У нас речь идет о камне, который бог не сможет поднять.

— Вот-вот, – отозвался крылатый. – С разумом та же история. Видите ли, разум действительно всесилен, и границ у познания нет. Беда в том, что разум оказался способен сотворить то, чего не в силах осознать. Таким образом, парадокс получил эмпирически найденный ответ: да, бог может создать камень, который он затем не поднимет.

— И с этого мига перестанет быть богом, – шепнула Ичивака. Повисла тяжкая, гнетущая тишина. Огрин медленно выдохнул и на миг зажмурился, стараясь отогнать убаюкивающее тепло къен, мешавшее мыслить четко.

— Итак, мы прошли испытание, – произнес он размеренно. – Теперь скажите наконец: в чем тайна этого мира?

Тау горько улыбнулась.

— У вас есть вся информация, чтобы догадаться.

— Я в этом сомневаюсь! – резко возразила Хельга. Драконесса качнула головой.

— Информацией владеет лишь Огрин.

Капитан замер. Его разум вспыхнул лихорадочным жаром.