Сергей Гатаулин - Сапиенс , как вирус

Глянув в сторону Тромба, Вирусапиенс — а это был именно он — нахмурил брови.

— Присоединяйся! — пригласил он, кивая, и направился к стене.

Тромб сделал шаг, под ногами скрипнул песок, но ничего не случилось. Он быстро поднялся по каменным ступеням вслед за Вирусапиенсом. Лишь на сомом верху брандмауэра, больше похожего на крепостную стену средневекового замка, воин огляделся.

Темные силуэты, копошились в тяжелом тумане, то приближаясь, то исчезая из вида. Только отсюда, сверху, можно было заметить всю тщетность усилий защитников храма. Чем ближе к стене подступал туман, тем тяжелее и прозрачнее он становился.

Волны жидкого стекла наползали на камни, цеплялись за выступающие кирпичи и ползли вверх, въедаясь в разрушающуюся поверхность.

Стена, усилиями механических строителей утолщалась с одной стороны и так же быстро растворялась с другой.

Упираясь ногой в край площадки, Вирусапиенс вытащил из-за спины гофрированный шланг и направил угрожающий раструб в наползающую клейкую массу.

Импровизированный огнетушитель загудел, харкнул мощной струей красного порошка. Там, где алая взвесь коснулась прозрачной поверхности, громко зашипело. Тут же вспухли расширяющиеся островки каменеющей пены. Казалось — наступающий враг дрогнул и на мгновенье отступил. Только на мгновенье.

В следующий миг каменные куски, покрываясь проседающими язвами, окутались легкой дымкой.

Угловатые возвышенности, выступившие над дымящейся поверхностью, поплыли, опускаясь в прозрачное тело Демона.

— Тварь! — прошипел разозленный пожарник, на ходу перестраивая свой на первый взгляд незамысловатый инвентарь.

Из металлического сопла вырвалась расширяющаяся струя пламени. Огненная стена встала на пути невозмутимого бездушного противника, испаряя верхние слои гигантской амебы. Демон продолжал свой путь, не обращая никакого внимания на исчезающие в огне куски своей плоти.

— Придется разрушать физическую поверхность носителей, — пробормотал Вир, бросив бесполезный баллон в качнувшуюся волну. Мощный взрыв тугой раскаленной волной ударил в лицо Тромба, едва не сбросив его со стены.

За спиной Вирусапиенса полыхнуло маленькое красное солнце. Темная фигура мелькнула над краем стены и тут же исчезла.

— Нет! — заорал Тромб.

Хлопая глазами, он бросился к тому месту, где только что стоял Вирусапиенс.

Перегнувшись через край площадки, боец испуганным взглядом проводил падающее тело. Вир медленно погружался в прозрачную смесь. Некоторое время ему казалось, что он уменьшается, растворяясь в агрессивной среде. Но неожиданно картинка изменилась. От вспыхивающего зеленым светом, человеческого силуэта во все стороны потянулись темные ветвящиеся отростки, похожие на трещины во льду. Расширяющаяся паутина быстро проникала во все стороны. Однородная поверхность помутнела. То там, то здесь вокруг Вирусапиенса стали появляться рыхлые островки и темные провалы.

Почувствовав опасность, Демон отпрянул одновременно во все стороны, стараясь избежать любых прикосновений к светящемуся телу.

Густые воды разверзлись, и Вирусапиенс стал на ноги на обнажившемся дне.

— Ха! — выдохнул он довольно, сделав движение в сторону прозрачного аморфа. — Не нравиться?!

Вирус сделал шаг вперед и вместе с ним сдвинулись в сторону окружающие его прозрачные стены. Еще шаг… и снова воздушная воронка, в центре которой он расположился, последовала за ним.

— Вир, сзади! — заорал Тромб, когда за спиной вируса вспух гигантский пузырь.

Верхняя половина сферы потемнела, теряя прозрачность, и резко метнулась в сторону расслабившегося бородача. Шумно, как будто весила несколько тонн, упала на землю, накрывая при этом улыбающегося во весь рот Вирусапиенса.

Несколько секунд шарообразный бурый горб торчал над прозрачной поверхностью, но затем в нём стали появляться дыры, из которых вырывались зеленоватые лучи. Оплывающие края расширялись — купол быстро растекался черной густой смолой. Тонкие темные ручейки, словно живые, потянулись к прозрачному телу аморфа, но тот резко ужался, метнулся в сторону, постепенно отдаляясь от опасного противника.

Гигантская колышущаяся амёба, двинулась дальше, обходя церковные стены стороной, потащила за собой, густое облако тумана.

"Вот он — процесс с обратным знаком!" — обрадовался Тромб, ожидая Вирусапиенса.

— Ты как? — поинтересовался боец, когда тот поднялся на стену.

— Не могу понять, — прошептал вирус. — На какое-то мгновение мне показалось, что я нахожусь сразу в нескольких местах.

— Как это?

— Сам пока не знаю. Знаю, только, что там, — Вирусапиенс кивнул на ползущего Демона, — после него ничего не остается. Он пожирает не только информацию, но и магнитный слой носителя, как будто живет не только в инфопространстве, но и в реальном мире.

— Как же тогда ты… — начал было Тромб, но Вирусапиенс не дал ему договорить.

— Говорю тебе — я был не только там. Я раздоился. Где-то еще прописана моя копия… или, точнее, часть меня. Где-то далеко и в тоже время так близко, как будто я торчал прямо здесь. Там где нет расстояний и времени, где только информация. И именно эта моя часть оказалась ему не по зубам.

— Странно, — прошептал Тромб.

— Такое ощущение, что он находиться повсюду, действует во всей Вселенной одновременно. Он, как физический закон, действия которого не избежать, где бы ты ни находился — здесь или в соседней галактике. — Вирусапиенс, размышляя вслух, мерил стену широкими шагами. — Если я смогу понять, где то место, в котором находиться моя резервная копия, я смогу беспрепятственно перемещаться по сети с неограниченной скоростью, даже по поверхности, на которой информация не может существовать.

Угольки громко поскрипывали под ногами, пепел, взлетая в воздух, щипал глаза, но Потемкин, не замечая вездесущего запаха гари, продолжал вышагивать из угла в угол, меряя жилище хакеров широкими шагами.

— Я все-таки никак не могу понять, — говорил он, приближаясь к Жоре, сидевшему на полу, прямо посреди сгоревшей комнаты. — Зачем кому-то уничтожать наш мир. Откуда появился этот стиратель, или Демон пустоты, как вы его обозвали?

— Не мы! — поправил хакер. — Любой вялотекущий в оперативной памяти процесс, называется Демоном. А пустоты, потому, что он все, с чем сталкивается, разлагает до простейших форм. Информацию — до нулей и единиц, а материю…

— Где же ты видел материю без информационной составляющей? — прозвучал голос Бейрута. — Предмет без свойств не может существовать. По крайней мере, он не наблюдается нашими органами чувств, не реален для нашего мозга.