Лино Альдани - Луна двадцати рук (сборник)

— Как по-вашему, прошло четверть часа? — прервал его Эроальдо, не отрывая глаз от экрана: пока что его имя там не появлялось.

— Подождем еще немного… осторожности ради. Да успокойтесь же, ведь вы прямо комок нервов. Экзамены — лучшая проверка нервной системы человека. Разумеется, комиссия рассчитывает на то, что мы собьемся и провалим экзамен, иначе и быть не может. Все мы готовились, все учили, мы ведь не дети, верно?

— Что же вы до сих пор сидите? — раздался позади них удивленный голос. — Ведь вы уже были здесь, когда я пришел. К сожалению, меня отсеяли. Вам нечего бояться. Я-то знаю, где допустил ошибку. Из-за дальнозоркости я вечно путаю строки этих проклятых карточек…

Около трех тысяч претендентов, прошедших первый тур, ожидали решения своей участи в холле перед дверью, за которой заседали члены экзаменационных комиссий. Слышалось недовольное ворчание:

— Позор, заставляют людей ждать столько времени, да еще стоя.

— Сначала нас разобьют на группы в алфавитном порядке, а затем проведут жеребьевку… Каждый обязан сам отыскать нужную комиссию.

— Что же нам теперь делать? Ведь нас так много!

— Тише, тише, идут.

Дверь отворилась, но вошел только служитель, волоча за собой стул; он с кряхтеньем взобрался на него и приколол к стене какой-то листок. Эроальдо напряг зрение.

— Мы в разных группах, Томмазони, желаю вам удачи!

Эроальдо предстояло сдавать экзамены другой комиссии. Он поспешил на поиски и вскоре узнал, что комиссия заседает на верхнем этаже. В коридоре толпился народ.

— Как вы думаете, успеют сегодня всех пропустить?

— Конечно, — ответила женщина, стоявшая рядом с Эроальдо. (В соответствии с правилами конкурса, она была в очках.) — Вы что, никогда не участвовали в конкурсах?

Соискателей вызывали группами по десять человек.

«При первой же ошибке меня выгонят, — в ужасе подумал Эроальдо. — И за каких-то десять минут надо произвести благоприятное впечатление на комиссию. Тут стоит рискнуть».

Через два часа вместе с девятью другими кандидатами вызвали и его.

— Будьте осторожны, — шепнул ему на ухо председатель комиссии. — Учтите, что каждое ваше слово фиксируется.

Один из членов комиссии проводил его до прозрачной кабины и сунул в руку карточку. Но это была не его карточка. Эроальдо запротестовал. К нему поспешил рассерженный председатель. Эроальдо показал ему карточку и удостоверение личности. Сконфуженный председатель вполголоса пробормотал слова извинения. Эроальдо тут же воспользовался благоприятным моментом.

— Я не сомневаюсь, что комиссия уважает человеческую личность, — напыщенно произнес он любимые слова своего директора.

«Кажется, я попал в точку!» Просиявший председатель чуть ли не в обнимку прошел с ним в кабину другого экзаменатора и сказал:

— Прошу вас, проэкзаменуйте этого замечательного преподавателя, но только побыстрей.

Экзаменатор-историк, очевидно, человек весьма придирчивый, но трусоватый, включил магнитофон и пробурчал:

— Слишком торопитесь, молодой человек. Карточки вы заполнили с космической быстротой, но в них полно ошибок. Куда вы так спешили? Секунда — и вы узнали битву при Лациуме…

«Потому что в этом фильме снималась Сирена Мока…» — чуть не вырвалось у Эроальдо.

— …за две секунды узнали крестовые походы.

— По характерному вооружению, — сказал Эроальдо, но умолчал, что рыцари в шлемах с отверстиями для глаз, с копьями, щитами, на которых изображены кресты, и лесом знамен впереди всегда чем-то напоминали ему технического директора школы.

— А известно ли вам, что крестовые походы относятся отнюдь не только к 1390 году?

— Все равно это Средневековье, — быстро ответил Эроальдо.

— Хватит! — прервал их заглянувший в кабину экзаменатор по литературе. — Теперь моя очередь. Вы хорошо подготовились? — С этими словами он включил записывающее устройство.

— Я досконально изучил Кампоформа, — заплетающимся языком начал Эроальдо, — Макса Ривье, Пирелли…

— Неплохо, неплохо… Начнем с великих авторов, навсегда вошедших в историю. У кого из них, по-вашему, самый высокий научно-фантастический индекс?

— У Джакомо Леопарди.

— Джакомо Леопарди?!

— Конечно. Психоаналитическая критика извратила его научно-фантастический реализм. Но Коллеони в своем чудесном микрофильме о вариантах и столкновениях различных миров в пьесах Пиранделло отмечает (впоследствии его доводы горячо поддерживал швейцарец Ригатони), что правильное понимание…

— Не отвлекайтесь от основной темы.

— Хорошо. В «Патенте» Пиранделло явственно проступают телефоретические и телекинетические элементы. Но стихотворение Леопарди «К Сильвии» нужно понимать не в психоаналитическом смысле, а как уход от времени. «Сильвия, ты еще помнишь?» Ведь это же бегство памяти в другие вероятностные миры, а слова «Какие надежды, какие сердца» можно истолковать как ключевой символ «пустой могилы». Очевидно, поэт и Сильвия бежали в какой-то иной мир, но в пути Сильвия допустила просчет во времени; Леопарди возвращается назад один и, холодея от ужаса, созерцает ее пустую могилу. Возможно, Сильвия когда-нибудь и вернется, подобно мумии Руйша (сцена из потрясающего фантастического микрофильма по произведению того же Леопарди), но уже навсегда потеряет память.

Эроальдо взмок от напряжения; экзаменатор уставился на него, обдумывая новый каверзный вопрос. Но Эроальдо уже закусил удила:

— По моему скромному мнению, следовало бы пересмотреть оценку творчества Кардуччи.

— Это уже сделал Гоффредо Нуволари, — торжествующе возразил экзаменатор.

— Да, однако он не учел маленькой, но важной подробности. В микроэтюде Паольери я заметил, что великий филолог бичует отрицательное отношение сторонников научно-мифологического анализа к трудам Кардуччи и призывает молодежь глубже вникнуть в их суть. Поэтому я хотел бы представить на суд уважаемых ученых, профессоров университета, свою скромную гипотезу. Я считаю, что у Кардуччи мы находим научно-фантастическое обоснование принципа зимней спячки.

— Вы так думаете?

— Бог ацтеков пробуждается от зимнего сна, чтобы отомстить за свой народ. Его могущество привлекает «красавца-блондина Максимилиана» и временно торжествует возмездие. У Кардуччи мы встречаем научный реализм, что характерно и для «Монгольфьера» Монти, и для «Обрученных» Мандзони (сцена чумы). Все эти короткометражные фильмы очень подходят для слаборазвитых районов. Интересна также работа Пирелли о машине времени, использованной Фосколо в «Гробницах». Благодаря машине времени в людях прорывается наружу все подсознательное…