Павел Молитвин - Проклятый город

Рекомендуя подкрепляться и давая лестные характеристики стоящим перед мисс Вайдегрен блюдам, сам Снегин, вместо того чтобы закусывать, потянулся за новой сигаретой, чем вызвал на устах собеседницы невольную улыбку.

— Вы полагаете, я порю чушь с голодухи, а набив брюхо, резко поумнею?

— Так оно и произойдет, — самоуверенно подтвердил Игорь Дмитриевич. — Объективность приходит во время еды. Последуйте моему совету и сами в этом убедитесь. Вот этот овечий сыр, если не ошибаюсь, называется джункатта, а эти лепешки с тмином…

Он подождал, пока мисс Вайдегрен примется за еду, и продолжал:

— Какой смысл нанимать убийц, если муж имеет возможность прилепить внутри шлема жены кусочек хлебного мякиша, пропитанного нервно-паралитической дрянью типа глигина или инферкозы? В зависимости от концентрации ОВ смерть может наступить через полчаса или через час, а проведенное вскрытие не обнаружит никаких следов отравления. Сердечный приступ — что может быть проще и безобидней? Если бы не Четырехпалый с его командой, Эвридика была бы мертва и ни у кого не возникло бы подозрений — сердце, оно, знаете ли, и в бане, и в постели, и в кабинете начальника может остановиться.

Впрочем, я готов допустить, что действительно начал не с того, с чего следует. А начинать надобно с МЦИМа, который, как и мистер Пархест, тесно сотрудничает с компаниями: «Реслер», «Юнион констракшн», «Вест ойл» и «Билдинг ассошиэйтед». Именно на их средства, а вовсе не на ооновские подачки проводится большая часть исследований в лабораториях так называемого «Медицинского центра». Для охмурения международных комиссий в нем имеются клиники для убогих, но это лишь надводная часть айсберга. Подводная же занята сбором феноменов, людей-уникумов, способных решать в голове сложнейшие математические задачи и повторять слово в слово увиденную мельком страницу текста. МЦИМ коллекционирует предсказателей, прорицателей, ясновидящих, пирокинетиков, телепортеров, лозоходцев, словом, людей, обладающих всевозможными паранормальными способностями. Их изучают, а затем используют так, как это представляется руководству центра и его спонсорам наиболее выгодным.

— Не вижу в этом ничего предосудительного, — заметила мисс Вайдегрен, отрываясь от еды, которую поглощала с завидным аппетитом.

— Не отвлекайтесь и не перебивайте меня! — погрозил ей пальцем Игорь Дмитриевич. — Пока что я говорил о внешней стороне дела, но, раз вам так не терпится, перейдем к тому, что кроется за фасадом благотворительного заведения, существующего в основном на пожертвования богатых корпораций. Когда-нибудь я подробно расскажу вам, как используются природные мутанты-экстрасенсы и те, кого МЦИМ превратил в паралюдей: теле- и пирокинетики, гении психовоздействия на электронные системы и системы биологического происхождения, к каковым относятся, между прочим, и люди. Сейчас я не буду заострять на этом ваше внимание, чтобы не выглядеть в ваших глазах психом и злобным клеветником. Остановлюсь на фактах, публикация которых вызвала в свое время целую серию скандалов, не повлекших за собой закрытия Санкт-Петербургского МЦИМа потому лишь, что собранные полицией и газетчиками улики неизменно исчезали самым загадочным образом.

Снегин сделал многозначительную паузу и, убедившись, что Эвелина внимает ему с должным вниманием, спросил:

— Говорит вам что-нибудь имя Святослава Панчина? Нет? Тогда придется напомнить. Так звали полоумного художника, написавшего цикл холстов апокалипсического содержания, которые выставлялись в лучших музеях мира: в Эрмитаже, Центре современных искусств имени Жоржа Помпиду, в вашем «Метрополитен-музее», в Британском… Забыл, как его, ну, не суть важно. Припоминаете теперь? Вот и отлично. Творчество Святослава Панчина привлекло к себе внимание искусствоведов и журналистов с мировым именем, и один из них напечатал несколько статей, из которых следовало, что, дабы добиться от гениального безумца столь потрясающих полотен, его кололи глюциногенами, избивали, морили голодом, «вдохновляли» шокотерапией и другими не менее «гуманными» методами не кто иной, как сотрудники МЦИМа. Последние, понятное дело, выступили на страницах массовой печати с гневными опровержениями и призывами привлечь пасквилянта к суду. И привлекли. Благо Панчин скоропостижно скончался — не правда ли, странное совпадение? Однако судебная экспертиза потребовала осмотра трупа и вскрытия его, после проведения чего квалифицированная комиссия подтвердила, что несчастный художник в самом деле подвергался всевозможным истязаниям. И тут, как водится, начались чудеса. Журналист — виновник скандала — ни с того, ни с сего публично отрекся от своих статей, заявив, что не является их автором. Заключение медэкспертов было признано необъективным второй комиссией, труп художника по ошибке кремировали и т. д., и т. п…

— Припоминаю, я читала что-то о «русском Босхе», — вяло промямлила мисс Вайдегрен.

— Так, может, вы вспомните и об Александре Скрипове — математике «милостью божьей», способности коего проявились в сорок три года, после длительного «лечения» в одной из клиник питерского МЦИМа? Став лауреатом пяти или шести международных премий, он умер в сорок восемь лет. после чего были опубликованы скандальные репортажи, в которых покойный якобы сообщал, что дар его является результатом эксперимента, а сам он — единственным выжившим из сорока подопытных интеллектуалов, которые, оказавшись без работы и средств к существованию, согласились сотрудничать с МЦИМом.

Фамилии Рудов, Тавкелян, Анастасии вам ни о чем не говорят? Ну так сядьте сегодня вечером к компьютеру и пошарьте по библиотекам. Случаи на первый взгляд непохожие друг на друга, но некие параллели прослеживаются. И самое характерное заключается в том, что неизменно находились, как в истории с Панчиным, искусствоведы и психологи, оправдывавшие и одобрявшие методы МЦИМа. Тут и рассуждения о преимуществах короткой, но яркой жизни перед прозябанием посредственности, и вдохновенные гимны «интеллектуальному возрождению» взамен растительного существования, и оправдание эвтаназии[14]… — придвинувший было к себе тарелку со столь милыми его сердцу фаршированными макаронами, Снегин в ярости оттолкнул ее и потянулся к графину с водкой.

— Я, помню, читала статьи о русских лозоходцах, находивших источники воды в самых немыслимых местах, — робко сказала мисс Вайдегрен, явно начавшая подумывать, что собеседник ее излишне возбужден и, усомнившись в справедливости данной им МЦИМу оценки, она, сама того не желая, нажала на его болевую точку.