Ольга Елисеева - Нежная королева

-- Граф д'Орсини проводит вас в ваши покои. - королева решила держаться с женихом безукоризненно вежливо, чтоб больше не испытывать приступов раскаяния. - Вам хватит часа, чтоб отдохнуть и переодеться?

"Отдыхать будем в гробу". - подумал Харвей, но вслух сказал:

-- Вполне, -- и положившись на своего проводника, двинулся за ним по коридорам дворца.

-- Ваши вещи с корабля уже доставили слуги. - сообщил Симон, открывая перед лордом дверь. - Они ехали другой, более короткой, но менее удобной дорогой. Ее сильнее затопило.

-- А они не боялись, что вещи утонут?

Д' Орсини не понял шутки. Он был слишком напряжен в присутствии жениха королевы, чтоб позволить себе замечать смешное в собственных словах.

-- Простите, я неудачно выразился. - улыбнулся ему Харвей. Благодарю вас, мессир, не смею больше задерживать.

Только на втором повороте по коридору Симон понял смысл оброненной лордом фразы. "Он шутит с охраной, как висельник перед казнью". - хмыкнул д'Орсини. Такой подход к жизни ему нравился. "Возможно они с королевой и споются, если позволят себе заметить, как похожи".

Три четверти часа Хельви провела у зеркала. Теперь ей предстояло переодеться в подвенечное платье цвета слоновой кости. Нежнейший атлас, покрытый нежнейшими соцветиями роз, вышитыми шелком. Белое по белому необыкновенно изысканно, а главное благородно.

Тетсинда заново уложила госпоже волосы, убрав кудри под сетку и связав пряди в узел, который один только и мог подойти под тончайшую белую вуаль, скрепленную венком из жемчужных цветов. Это была трудная работа.

-- Не ерзайте!

-- Я устала, Тетси. Если б ты знала, как я хочу лечь!

-- Вы ляжете. - успокоила ее камеристка. - Но боюсь к ночи силы вам понадобятся еще больше.

-- Бог мой. - только и сказала Хельви. - "Они думают, я выдержу еще и брачную ночь! Нет, милые, ваша королева не лошадь. На ней можно ездить, на ней можно воевать и даже возить поклажу. Но она не подойдет к жеребцу, пока сама не захочет".

Харвей переоделся с молниеносной быстротой. Обычно он делал это долго и тщательно, но здесь, во дворце, напоминавшем проходной двор, где постоянно хлопали двери то справа, то слева, то над головой, Деми не чувствовал себя в безопасности. Ему все время казалось, что сейчас откроется какая-нибудь дверь, и в его покои ворвется кто-то чужой. А стоять, как дурак, голым перед всеми ему не хотелось.

Дурные предчувствия не обманули герцога. Едва камердинер закончил прилаживать на голове жениха синий берет с белоснежными страусовыми перьями, в комнату постучали.

-- Могу я войти? - Хельви была выше всяких похвал.

У лорда даже на секунду перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки. Зато королева смотрела на него долго и с явным восхищением.

-- Синее вам идет. - наконец, произнесла она. - Боже, как красиво! ее пальцы едва ли не с дрожью коснулись золотого шнурка на бархатном колете жениха.

-- Мы уже выходим? - осведомился Харвей.

-- Нет. - она чуть качнула головой. - Я пришла пораньше, чтоб показать вам... Здесь в другой комнате. Хельви прошла через покой и толкнула дверь в соседнее помещение. - Взгляните, в этих ящиках.

Харвей озадаченно двинулся за ней.

-- Что это?

Вся комната действительно была забита какими-то деревянными сундуками и коробками. Им не хватало места на полу и часть из них стояла друг на друге. Деми подошел ближе и открыл один из них.

В первый момент он не поверил своим глазам. Затем беспомощно воззрился на Хельви, как бы ожидая подтверждения.

-- Да, это ваша библиотека. - просияла она. - На все ваши бумаги был наложен арест, но я купила ее у Дагмара, хотя не уверена, что они отдали мне все.

-- Какая разница! - воскликнул Деми, опускаясь перед ящиком на колени. - Все - не все. Книги, мои книги. - прошептал он. - И карты тоже здесь?

-- И корабельные журналы, и дневники путешествий, и письма. - кивнула женщина. - Правда, повторяю, я не уверена, что все. Наверное, там было что-то, что король посчитал особенно интересным для себя.

Харвей поднял на Хельви глаза. В этот миг он ее почти любил. Ну надо же сделать чудо! Подарить ему его собственную библиотеку, без которой он как без рук. Да, она настоящая королева.

-- Я бы вас поцеловал. - искренне сказал лорд. - Если б это не вызвало у вас внутреннего протеста.

-- Так поцелуйте. - Хельви откинула край покрывала. - Только не испортите прическу.

Деми испытал род крайнего неудобства. Он осторожно коснулся ее щеки, ощутив на губах мягкий привкус пудры.

-- Идемте, нам пора. - провозгласила она, увлекая жениха к двери.

Герцог с явной неохотой оторвался от своих книг и последовал за ней.

-- Все это снова заколотят и повезут в Гранар, столицу Гранара. рассказывала дорогой королева. - Именно там обычно находится двор. Наш замок в Гранаре гораздо просторнее и лучше. Там можно разместить любую библиотеку. Кстати, моя собственная составляет 8 тысяч томов. похвасталась она. - Конечно, ее начал собирать еще Беда Затворник, но и я прибавила кое-что... У нас есть даже фаррадские книги, присланные моему дяде султаном Салехом. Я запретила их жечь. Фаррадцы весьма сведущи в медицине, астрономии и математике. У них прекрасная архитектура и весьма развито мореплавание.

-- У вас есть фаррадские карты? - поразился Деми. Пару раз он видел эти шедевры картографии, но никогда не держал в руках, тем более не владел ими. Для него они представляли собой вожделенное сокровище.

-- Есть, -- кивнула королева, -- и много. Я в них не разбираюсь. Хотела отдать Лоше Вебрану, но он совершенно равнодушен.

Они вынуждены были прервать разговор, потому что вышли на дворцовые ступеньки, где их ожидала вся процессия, чтоб двинуться к церкви.

Таинство совершил епископ Сальвский Робер. Обряд длился три часа, по полному чину. Эта невероятно долгая и утомительная церемония напоминала грандиозный красочный спектакль, где у каждого была своя роль.

-- Ничего, то ли я терпела во время коронации. - подбодрила жениха Хельви, когда священник повел их вокруг алтаря, а на хорах заголосили певчие.

Молодые уже обменялись кольцами, безвкусными полуобморочными поцелуями, где надо сказали "да" и покивали головами. Отец Робер посоветовал им хранить друг друга и в радости и в горе, вместе растить детей и укреплять Гранар. Последнее он прибавил от себя, этого не было в обычных брачных наставлениях, но на королевском венчании подобные слова показались всем вполне уместными. Затем заиграл орган.

В другое время Хельви не просто любила эту музыку, она поднимала в душе королевы волну неземного торжественного благоговения. Хельви могла часами слушать простые упражнения органиста, присев где-нибудь в углу полупустого храма и положив голову на скрещенные руки. Тогда хорошо думалось и хорошо молилось. Никто не видел, как слезы ручьями текли из глаз королевы -- не потому что были причины плакать, а потому что не плакать в церкви она не могла. Ей было так стыдно за себя, за то, что она не может не обижать Бога своим несовершенством...