Георгий Левин - Чужой

В первый и последний раз открыл левую заднюю дверь машины. Капитан уселся на переднее пассажирское сидение. Майор сел сзади за водителем. Такое размещение у нас соблюдалось и в дальнейшем. Я аккуратно прикрыл двери, стараясь не потревожить грозного водителя. Мои товарищи оказались более грубыми. Их закрываемые двери хлопнули.

Вожатый "телеги" приоткрыл один глаз.

— Аккуратней с дверями!

Проорал он грозно.

— Это вам не колымага а "Волга"!

Через зеркало заднего обзора он посмотрел на меня. Ухмылка полная презрения украсила его лицо. Опустив голову извиняющимся голосом, я представился. Назвал свою фамилию и имя, а так же своё презренное звание.

Водитель, продолжая ухмыляться, повторил моё имя.

— Ладно. Постараюсь запомнить!

Величественно произнёс он. Не скрывая своего презрения. Я поднял голову и посмотрел на него. Полный железа взгляд бойца передового отряда партии, устремился на водителя. Тот сжался. Его голова развернулась на 180 градусов.

Взгляд кролика на удава, устремился на моё окаменевшее лицо. Он страшно побледнел. На его лице появился даже синий оттенок.

Мои сподвижники недоумевая, смотрели на лицо водителя. Голосом полным стали, я спросил у водителя:

— Как вы, относитесь к возможности, валить лес в Сибири? Там комсомольцы закаляют свой характер! Становясь стойкими членами партии! Или осознают свои заблуждения и ошибки. Искупая вину!

Мой голос и произнесенные слова дошли до моих помощников. Они сползли по сиденьям машины и забились в углы. Их лица по цвету и выражению, повторили лицо водителя. Установилась тишина. Только муха билась о лобовое стекло.

Но мой взгляд требовал ответа.

Срывающимся голосом водитель сообщил, что у него двое маленьких детей. Мать, тёща, у которых больные свинья и корова. Он всю жизнь жил в средней полосе мягком климате. Поэтому суровый климат Сибири не закалит, а погубит его. Ещё в детстве болел "ветрянкой". А у кроликов было воспаление лёгких. Да и вообще в машине нужно заменить трамблёр. Завгар гад! Не даёт новый!

Из его ответов понял, он не любил Сибири!

Теперь вспоминая те события, понял. Уже тогда открыл причину, распада нашей страны. Сейчас я твёрдо знаю! Отделение нашей братской республики, превращение её в независимое не братское государство имело одну причину. Весь народ этого государства не любил суровой Сибири. И поэтому бежал от страны. Страны, которой достался этот край.

Даже сейчас они предпочитали жить в нищете. Правительственном бардаке но только без Сибири. Вот какой мужественный народ! Но это я понял только сейчас.

А тогда я толкнул капитана в спину. Выводя его из шока.

— Командуйте!

Майора я не трогал, пусть отдыхает старик! Хотя он тоже был в состоянии шока.

Не маленький оклемается!

Очнувшийся капитан, держась от меня подальше. И с трёх раз произнёс:

— В…. Тюрьму!

Водитель вздрогнул. Обречённо вздохнул. Завёл двигатель. Включил сирену. Распугивая кошек, собак и народ, мы устремились к цели нашего пути. Отчаянно сигналя мигающая проблесковым маячком и ревущей сиреной машина, остановилась у ворот тюрьмы. Я для краткости буду называть её так, как она называлась в годы царизма. Пока угнетённый народ не сверг власть угнетателя. Хотя думаю и тогда, и сейчас его никто не спрашивал. Сказали вперед и всё! А кто не пошёл, просим к стенке с врагами, не возятся. Их перевоспитывают или……….

Мои два помощника вылетели из машины. Вдвоём подбежали к воротам. При помощи мата объяснили дежурному по КПП. Кто приехал. Тот понял мат и включил привод открытия ворот. Медленно створки ворот поползли в стороны.

Желая ускорить их движение мои помощники, вместе с присоединившимся дежурным по КПП, принялись толкать их. Но ворота были сильнее. Поняв это мои товарищи, впрыгнули на свои места в машине. Душевно хлопнув дверями. Водитель этого не заметил. Так с сиреной и включённым проблесковым маяком, мы подлетели к крыльцу. Стоявшая у крыльца "Волга" начальника местной конторы конфискованная без вопросов и сомнений нашим товарищем полковником взревев двигателем, отлетела в сторону.

Наверное, водитель подумал. Это нападение!

Мои помощники и водитель бросились к дверце машины. Где сидел я. Так, как ручка на двери была одна, а их трое, то завязалась потасовка. За их борьбой с обречённым видом наблюдали вышедшие на крыльцо начальник тюрьмы пожилой полковник и его замы. Подполковник и два майора.

За три дня товарищ полковник, так забил их цитатами и примерами с двух прочитанных книг, что они покорились судьбе. И с радостью ожидали появления монстра. Монстра, который порвёт их на куски. Смерть в муках была избавлением от ежедневной пытки.

В борьбе за право открыть мне двери, в этот раз победил капитан. Вытянувшись в струну, он замер у открытой дверцы. Побеждённые противники тоже замерли с досадой на лице. Стоявшие на крыльце тоже застыли, приложив руки к фуражкам. Они отдавали честь. Я вышёл из машины. Растолкав офицеров, стоявших на крыльце по ступенькам, сбежал товарищ полковник.

Он заключил меня в объятия. Лишив возможности доложиться. Наверно он очень, скучал. За моей персоной. Целых два дня проявляя невероятную изворотливость, я избегал его. И вот попался!

Я похлопал его по спине. А что мне оставалось делать?

Он воспринял это, как сигнал. Поддерживая меня под руку, повёл к корпусу тюрьмы. Где содержали преступный элемент.

Мои помощники, оттолкнув несчастных руководителей тюрьмы, пристроились за нами. Покорившись доставшейся им судьбе. Избиваемых мальчиков. Руководство учреждения поплелось в конце. Нашей колонны. Водитель остался охранять наше транспортное средство.

Мы вошли в здание.

Коридоры перегораживали перегородки, сваренные из толстой арматуры, выкрашенной в жёлтый цвет, потемневший от времени. Стоявшие у перегородок контролёры в засаленной форме, открывали перед нами двери. Двери тоже были сварены из толстой арматуры.

Они прятались за этими дверями. Наверно раньше умели перемещаться между мирами. Но теперь это умение потеряли.

Конечно, сначала мы поднялись на второй этаж. Там под руководством товарища полковника-прораба шёл ремонт камер. Стены, пол и потолок перекрывал каркас из сваренных решёток. Материалом для решёток служила двадцати миллиметровая сваренная арматура. Поверх она заливалась 300 миллиметровым или 30 сантиметровым слоем бетона. Из такой камеры не убежит и мышь.

Я выразил своё восхищение.

Товарищ полковник-прораб вспомнил о своём долге. Извинившись передо мной, убежал гонять рабочих. Он напомнил мне члена правительства-прораба в предвоенные годы строившего московское метро. Мне до сих пор не понятно, почему метро назвали метрополитеном имени В.И, Ленина? А не……