Александр Иванов - Остров Дронов 3. Ктида, или «Лёд в пламени» (СИ)

* Вот это уж точно. Совсем не хотел рядовой Бафа Дцае становиться кем-то особенным. Но никто желания его на этот счёт не спрашивал. Не поинтересовался никто: «А кем же ты хочешь быть, рядовой?» Даже сам у себя он никогда не спрашивал и сам не интересовался — а кем бы ему хотелось стать? Чего же тогда стоят все размышления о разуме, о познании себя, если сам себе не способен объяснить, что ты в этой жизни хочешь.

Одно время думал рядовой Бафа Дцае, что всё это знает Основной. Знает, но до поры до времени сообщать никому не торопится. Вот приходит нужная пора, настаёт необходимое время, и Основной преподносит тебе на блюдечке все твои мечты, желания и хотения — на, боец, пользуйся-владей! Твоё предназначение быть тем-то и тем-то! Но так как ничего такого, или тому подобного не происходит, и даже не предвидится, значит либо срок у него очень уж долог, либо придётся признать, что и Основной… не всемогущ. Хм… да… Основной — это Основной. Он всему голова, всему э… основа. Без него ничего бы этого и не было. Так что, по-видимому, срок ещё не настал…

Такая вот путаница в голове получается, когда пытаешься разобраться в своём предназначении.

Всё должно происходить именно в свой выверенный срок. Не раньше и не позже. Вот, например, как получилось у него с Метелью. Если бы рядовой Бафа Дцае встретился с ним до того, как прозрел, то и дружбы у них не получилось бы. Потому, что тогда был он на это не способен. И стихи ещё не писал. Не умел. И даже не испытывал в них никакой потребности. И даже не знал, что это такое — писать стихи. И что такое «дружба» никакого понятия не имел. Не то, что Метель…

:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:…:!:

— «2.2» —

Ктида. Записки. Продолжение

# «Небо на закате ярко алело, словно залитое кровью людей. Небо над головой густо синело, словно залитое кровью нелюди. Бой подошёл к концу, и к рядовому Бафа Дцае вновь возвратилось ощущение красоты окружающего мира. Бой завершился, и теперь…»

* Вообще-то это неправда. То есть, надо уточнить. Кровь нелюди, это совсем не кровь. Хотя функции несёт в чём-то схожие — так же доставляет энергию различным органам и частям тела. И выносит оттуда продукты распада, образующиеся в результате жизнедеятельности. Только в организме нелюди нет системы регенерации крови на основе костного мозга. Поэтому её количество надо регулярно пополнять извне, так как она постепенно разлагается и сгорает практически без остатка. Повезло тем, кто имеет доступ к источникам жизненным сил. Вот, типа как у нас, маги и алхимики выращивают кровь в специальных агрегатах на стационарных Базах, спрятанных глубоко под снегом, льдом и даже землёй, где их не сыщет вражеское Око. И нашим собакам нет необходимости грызть противника, для утоления жажды свежей крови. Не то, что их предкам — диким волкам. У тех ни баз, ни магов, ни хозяев вообще ничего такого нет. А жить-то хочется. Вот и грызут они всех подряд, не разбирая своих и чужих. Ибо дикие они.

И кровь нелюди совсем не синяя. Она сине-ультрафиолетовая.

# «Бой завершился, и теперь внимание победителей сосредоточилось на единственном выжившем противнике. И пока совершенно никому не понятно, повезло тому выжить, или же не повезло умереть.

А он был совсем маленьким, этот белый волчок. Прямо какой-то нестандартный недомерок — раньше таких не встречалось. Ему перебили задние лапы и слегка оглушили. И теперь он ползал на брюхе по измызганному снегу в кругу торжествующих врагов, в бессильной злобе рычал, клацал зубами, и из последних сил пытаясь ими достать хоть кого-нибудь да хоть как-нибудь. Но всё тщетно. Врагов много, они сильны, недосягаемы и нисколько его не боятся. Время от времени его небрежно отпихивали в центр круга, но волчок упорно всё подползал и подползал, волочил задние лапы и всё клацал и клацал зубами в надежде поквитаться с ненавистными мучителями. Враги стояли, смотрели на эти его жалкие, беспомощные попытки и смеялись. А за пределами их круга, на истоптанной снежной целине, валялись истерзанные мёртвые волки, ещё пару минут назад бывшие родной стаей, несчастного недомерка, могучей и свободной…

Бойцовые псы, разгорячённые прошедшей схваткой, не спускали пристального взгляда с законной своей добычи и негромко, с мрачной ненавистью, злобно ворчали. В них ещё клокотала ярость боя. И еле сдерживаемая злоба к лютому врагу готова была выплеснуться через край их терпения. А в самых далёких, глубинных уголках невеликого сознания глухо ворочалась память о собственном зверином происхождении. Эти смутные шевеления памяти, их удивляли и тревожили, и от этого они злились ещё больше, непроизвольно стискивали пасти, вздыбливали шерсть на загривках и всё порывались добить подранка, дабы тем самым заглушить зов своего невозвратного тёмного прошлого.

Доблестные солдаты гвардейской ударной роты из полка лорда Дали, осаживая рвущихся псов, смотрели на пленника без особого интереса, свысока и с плохо скрываемым презрением: «Подумаешь, цаца, и не таких видали. И видали, и бивали. И много ещё увидим, и многих ещё побьём, и твою судьбу, щенок, видим ясно, как чистое поле белым днём. А дело твоё пропащее, кутёнок, и по любому выходит тебе полный швах и карачун. И не видать тебе, белому, вольного простора и лихих бандитских набегов — не получится уже из тебя свободный серый охотник. А лежит твой путь, доходяга, в руки самых суровых и опытных собачьих вожатых. Они тебе, тать плюгавая, живо отобьют охоту разбойничать и на добрых людей наскакивать. Пройдёт недолгое время, и сделают они из тебя послушного ручного охранника. И может даже так статься, что тебе вместе с нами на своих же бывших дружков скоро ходить придётся…»

Рядовой гвардии лорда Дали, Бафа Дцае стоял несколько в стороне, участия в общем веселье не принимал, а просто смотрел на всех с любопытством и слегка отрешённо. Ему был, безусловно, интересен этот небольшой, но злобный волчок. Интересен, прежде всего, тем, что являл собой живое проявление враждебной воли — вот оно лицо врага прямо перед тобой. Вот его злые глаза и смертельные клыки. Вот непосредственно с кем мы ведём беспощадную битву не на жизнь, а на смерть. Вот это и есть слуги коварной и подлой Тьмы воплоти…

И как-то неожиданно, вдруг, ему захотелось самому попытаться переубедить несмышлёного зверёныша в его страшных заблуждениях и, может (почему бы и нет?), постараться с ним подружиться в будущем. Потому что было в нём что-то… необычное и странное, что-то неощутимо привлекательное. Словно власть Тьмы не смогла достичь над ним своего необратимого значения и не сумела ещё перекрасить его шкуру из белого в серый разбойничий цвет. Бафа Дцае пока не совсем разобрался в странных своих ощущениях, но уже немного жалел заблудшего несмышлёныша, этого отчаянно-яростного глупыша.