Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 10

— Возможно, он направит нас к кому-нибудь, кто окажется более полезен, — предположил Пелорат.

— Сомневаюсь. Отношение этой планеты к Земле — нет, я лучше закреплю привычку — отношение этой планеты к Старейшей — глупость и суеверие. — Он отвернулся. — Но день был трудный, и нам пора подумать об ужине, если мы сможем переварить их сомнительную стряпню, и потом надо будет подумать о том, как бы немного поспать. Вы уже познакомились со здешним душем?

— Дружочек, — ответил Пелорат, — с нами обходились очень вежливо. Мы выслушали уйму всевозможных наставлений, большинство из которых нам не пригодилось.

— Послушай, Тревайз, — сказала Блисс, — а что с кораблем?

— А что?

— Компореллонское правительство конфисковало его?

— Нет, я не думаю, что они осмелятся это сделать.

— О, очень приятно. А почему?

— Потому что я убедил Министершу изменить ее планы.

— Удивительно, — сказал Пелорат. — Мне она не показалась такой уж сговорчивой дамой.

— Я не знаю, — сказала Блисс. — Из структуры ее сознания стало ясно, что Тревайз будет подходящей кандидатурой в любовники.

Тревайз ошеломленно глянул на Блисс.

— Так это ты подстроила все это, Блисс?

— Ты о чем, Тревайз?

— Я имею в виду вмешательство в ее…

— Я не вмешивалась. Однако, когда я заметила, что ее влечет к тебе, я не могла удержаться, чтобы не снять кое-какие психологические барьеры. Они рухнули бы в любом случае, но мне показалось важным увериться в том, что она исполнена добрых чувств к тебе.

— Добрых чувств? Более чем исполнена! Она смягчилась, да, но уже потом, после того, как…

— Наверняка ты не хочешь сказать, дружочек…

— Почему бы и нет? — вопросом ответил Тревайз. — Она не первой молодости, но зато с опытом. Министерша не новичок, уверяю тебя. Не мог же я разыгрывать джентльмена и отказывать даме. Это была ее идея, но я и сам не устоял бы. Слушай, Джен, не гляди на меня как пуританин. Прошли месяцы с тех пор, как у меня была подобная возможность. У тебя… — И он неопределенно махнул рукой в сторону Блисс.

— Поверь мне, Голан, — сказал Пелорат смущенно, — если ты думаешь, что я осуждаю тебя, ты ошибаешься. Я совсем, совсем не против. Какой я пуританин?

— Но она пуританка, — сказала Блисс. — То есть я не предполагала пробудить в ней добрые чувства к тебе посредством пароксизма страсти.

— Но именно этого ты и добилась, маленькая, во все вмешивающаяся Блисс, — сказал Тревайз. — Министерше необходимо играть пуританку на публике, но если так, это, похоже, только подлило масла в огонь.

— Но если так, значит, она, разжигаемая страстью, способна предать Академию…

— Она должна была это сделать в любом случае, — ухмыльнулся Тревайз. — Она хотела получить корабль… — Он запнулся и спросил шепотом: — Нас не подслушивают?

— Нет!

— Ты уверена?

— Совершенно. Нельзя повлиять на сознание Геи любым недозволенным образом без того, чтобы Гея не заметила этого.

— В нашем случае Компореллон желает заполучить корабль для себя как ценную прибавку к своему флоту.

— Но Академия наверняка не позволит этого.

— Компореллон не горит желанием сообщать об этом Академии.

— В этом все вы, изоляты, — вздохнула Блисс. — Министерша готова предать Академию во имя Компореллона, но, отдавшись Тревайзу, незамедлительно предала также и Компореллон. А Тревайз, он рад продать свои мужские услуги, чтобы спровоцировать предательство. Что за беспорядок повсюду в вашей Галактике? Что за хаос?!

— Ты ошибаешься, девочка… — холодно сказал Тревайз.

— То, что я только что сказала, я сказала не как девочка, а как Гея. Я — вся Гея.

— Значит, ты ошибаешься, Гея. Я не продавал своих услуг. Я дарил ей радость. Я осчастливил ее и никому не принес вреда. Что касается последствий, то они оказались удачными для меня и я принял их. И если Компореллон жаждет получить корабль для своих собственных целей, как тут решить — кто прав, кто неправ? Корабль принадлежит Академии, а мне предоставлен для поисков Земли. Следовательно, он мой, пока я не завершу поиски. Стало быть, Академия неправа, отменяя свое же распоряжение. Что же до Компореллона, он не желает быть доминионом Академии и мечтает о независимости. По-своему он прав, поступая так и обманывая Академию, поскольку для него это не государственная измена, а проявление патриотизма. Кому судить?

— Точно. Кому судить? В Галактике, где царит анархия, можно ли отличить разумные поступки от неразумных? Как решить: что правильно, а что нет, что добро, а что зло, как отличить правосудие от преступления, полезное от бесполезного? А как объяснить предательство Министром своего собственного правительства, когда она позволяет тебе оставить корабль? Тоской по собственной независимости в мире, где независимость угнетается? Предательница она или просто человек, просто женщина, отстаивающая право быть самой собой?

— По правде говоря, — сказал Тревайз, — я не уверен, что она решила оставить мне корабль только из благодарности за доставленное удовольствие. И вообще, у меня сильное подозрение, что она приняла это решение только после того, как я сказал ей, что ищу Старейшую. Эта планета — для нее знак, а значит, и мы, и корабль, на котором мы странствуем в поисках ее, тоже несут отпечаток этого знака. Ей, вероятно, кажется, что, пытаясь добыть этот корабль, она навлекает несчастье на себя и свой мир, и теперь она с ужасом думает обо всем, и ей кажется, что, отпустив нас вместе с кораблем на все четыре стороны, она отведет от Компореллона беду, а это, по ее понятиям, проявление патриотизма.

— Если бы все так и было, в чем я лично сомневаюсь, Тревайз, источником этого решения оказался предрассудок. Ты согласен?

— Согласен не согласен — какая разница? Предрассудки обычно правят людьми при отсутствии достоверных знаний. Академия верит в План Селдона, хотя никто в нашем мире не может ни понять его, ни вникнуть в его детали, ни воспользоваться им для предсказаний. Мы следуем ему слепо, полагаясь только на веру. Разве это не предрассудок?

— Да, возможно, так оно и есть.

— А Гея что? Вы уверены, что я вынес правильное решение, объявив, что Гея должна поглотить Галактику и переродиться в один огромный организм, но вы не знаете, почему я прав и насколько безопасны для вас последствия моего решения. Вы стремитесь пойти по этому пути, отметая все мои попытки найти факты, которые рассеяли бы неведение и помогли бы обойтись без слепой веры. Разве это не предрассудок?