Дивов Игоревич - Оружие Возмездия

Мы с Косяком переглянулись.

— Ты Афоню и Диму дольше знаешь. Как думаешь, ББМ четыре балла поставили или все-таки пять? — спросил я.

— Это пять! — убежденно сказал Косяк.

Утром спали долго. Полевая кухня уже готовилась сворачиваться, когда Косяк до нее добрался, но кашки пару котелков он там раздобыл. Позавтракали, выпили чаю, начали не спеша упаковываться. Я грустил. Мне страсть как не хотелось возвращаться в казарму. Все-таки находиться круглосуточно в компании ста с лишним человек — тяжкое испытание для психики. Надышавшись лесом, я это понял еще лучше. С другой стороны, и на том спасибо, некоторые всю службу в казарме сидят.

Я курил, глядя в лес, когда подошел Афанасьев и сказал:

— Значит так, товарищ младший сержант.

— Да, товарищ майор.

— У Косяка неподалеку родители живут. Получится небольшой крючок, но заехать в гости можно. Переночевать. Рассказывать про это в бригаде не надо. Понял? — Афанасьев сделал очень страшные глаза.

— Мне болтать об этом просто невыгодно, товарищ майор, — честно сказал я. — А то старший призыв от зависти на стенку полезет.

— Тебя ведь больше не трогают. Ты их… Утихомирил.

— Ну, вот я их и не провоцирую лишний раз.

— Значит, договорились?

— Слово.

— Тогда поехали. Косяк! Заводи!

Косяк завел, и мы поехали из леса.

Я уложил стопкой в углу кунга четыре матраса, упал на них, замотался в четыре одеяла и сладко заснул на четырех подушках. Проснулся от голода. Похоже, я в лесу разъелся, и теперь жевать хотелось постоянно.

Еды было много. Для начала следовало прикончить остатки утренней каши. Я насыпал себе полную миску, сел за стол и принялся наворачивать за обе щеки, поглядывая в окошко. Машина катилась по шоссе, вокруг были поля, за ними — то лесок, то деревенька. Идиллия.

И тут долбануло в распределительном щите.

У двери кунга, в самой его корме, за вещевым шкафом, был еще шкафчик, битком набитый хитросплетенными проводами. Сейчас там, по идее, не было нагрузки, но распределительному щиту забыли об этом доложить — и в нем со страшной силой замкнуло. Раздался громкий хлопок. В кунг выплеснулось облако черного дыма с отвратительным запахом горелой пластмассы. Дым был настолько плотный, что я ослеп. Защипало глаза.

Понятия не имею, почему я не бросил миску с кашей. Видимо, инстинктивно подхватил ее со стола. Так или иначе, я прыгнул к двери, крепко сжимая миску в левой руке. Растопырился в проеме, чтобы не выпасть наружу — рефлекс самоходчика, — и правой толкнул дверную ручку, вниз и от себя.

Прочихался, прозрел — и обомлел.

Дорога была узкая, и наш "Урал" собрал за собой порядочный хвост гражданских легковушек. Теперь представьте реакцию их водителей.

Нет, вы представьте. Едет перед вами простой военный грузовик с железной будкой вместо кузова. Неожиданно в корме будки распахивается дверь. Из двери вырывается черный-пречерный дым. А в этом черном-пречерном дыму стоит парень в черном-пречерном комбинезоне. И в одной руке у парня алюминиевая миска.

Вы бы видели, какие глаза были у водителя передней машины в колонне. Мне показалось, они заняли все лобовое стекло.

Смущенный, я убрался назад, поставил миску на стол и осторожно сунулся к шкафчику. Там вроде не горело. Дым из кунга вытянуло вмиг. Я приоткрыл дверцу шкафичка, полюбовался на оплавленные провода, стал искать предохранитель и вроде бы нашел его. Вроде бы предохранитель вроде бы сработал штатно. Развития пожара можно было не опасаться. Доложить об инциденте — успеется. Я с облегчением выдохнул. Обернулся, помахал гражданским водителям, захлопнул дверь. Стараясь не думать о том, что мне здорово повезло. Кунг это "кузов универсальный несгораемый герметичный", в данном случае битком набитый горючими материалами. Включая мою куртку на вате. Задымление было такое, что либо распахивай дверь настежь, либо отдавай концы. В случае настоящего пожара я бы, открыв дверь, только поддал огню кислорода — и полыхнуло бы прямо на меня. Следующей фазой поездки в гости к Косяку стало бы катапультирование вашего покорного слуги на дорогу. Какой там, к черту, огнетушитель. Тем более, он сто раз просрочен.

Пожарный норматив покидания кашээмки: за пятнадцать секунд пролезть сквозь весь МТ-ЛБу — войдя через люк механика-водителя, выйти через кормовой. На первый взгляд, для этого требуется грация ленточного глиста. Но когда привыкнешь к машине, запомнишь все острые углы, то и за десять секунд управишься.

Я снова уселся за стол и занялся остатками каши.

Кто бы мог подумать, что назавтра кунг попытается убить меня другим способом, куда более коварным.

Впрочем, он, сволочь, не на того напал.

До деревни Косяка добрались уже в сумерках. Остановились возле типичной хаты-мазанки, и наш водитель скрылся в ней. Скрылся надолго.

Мы с офицерами бродили у машины. Я доложил Афанасьеву об инциденте с распределительным щитом. Майор поглядел на меня так, будто я это нарочно устроил. Он слазал оценить разрушения и сказал: да, предохранитель сработал штатно, но электропитание кунга теперь отрублено напрочь, а провода в таком состоянии, что и думать нечего все наладить по-быстрому.

— Ну вот, оставил ты нас без отопителя.

— Почему — я?!

— Потому что!

— …И не "нас", а только себя. У вас в кабине печка.

— А спать где будем?!

— Там будем, — сказал капитан Дима Пикулин, показывая в сторону хаты. — Чего ты пристал к парню, в самом деле. Он же не нарочно замыкание устроил.

— Это мы еще разберемся! — пообещал Афанасьев.

Судя по интонации, он не был особенно сердит. Просто решил лишний раз напомнить мне, кто тут главный, а кто временно оказался в Вооруженных Силах и теперь своим присутствием в них ставит под вопрос обороноспособность страны.

Косяк все пропадал в хате.

— Погудеть ему, что ли? — спросил я.

Это было не от душевной черствости, просто хотелось залезть в кабину, сесть за руль и гуднуть слегка. Раз уж рулить не приходится. Я очень давно не водил машину. А ведь умел когда-то.

— Имей совесть, — пристыдил меня Афанасьев. — Человек полтора года не видел маму с папой.

Совести хватило еще на пару минут.

— Ну-ка, погуди ему, — скомандовал Афанасьев. — Только негромко.

— Как получится. Это ж "Урал", он тихо не умеет.

— Дай лучше я, — решил Афанасьев. — А то ты еще чего-нибудь замкнешь. Нажмешь на кнопку, и машина взорвется.

Но я уже сидел в кабине и тихо гудел.