Михаил Михеев - Вирус В-13

Из больницы ответили, что доктор Майкова уже уехала.

- Значит, скоро будет здесь,-заключил Байдаров.

Однако он успел выкурить еще одну папиросу, Березкин прочитал еще одну главу в "Трех мушкетерах", а Тани все не было.

- Негодная девчонка,- ворчал Байдаров..- Конечно, заехала в какой-нибудь модный магазин посмотреть на тряпки.

- Таня не заедет,- заявил Березкин.- Она не такая девушка, она не интересуется тряпками.

- Много ты понимаешь в девушках.

Березкин не стал дискутировать на такую сложную тему. Он пошел в ванную и вынес большой картон, на котором сохли его пробные отпечатки с последней пленки. Ему не терпелось посмотреть, как вышла Таня на его снимках, и он сделал несколько увеличений.

- Покажи-ка,- заинтересовался Байдаров.- Ага...

Таня Майкова садится в машину... так, так... Таня Майкова в вестибюле гостиницы.

Березкин несколько смутился. На самом деле он сделал только те снимки, на которых была Таня, но Байдаров удержался от шутливых комментариев на эту тему.

-- А вот Таня на трибуне во время доклада Она говорила неплохо, ей много аплодировали, особенно студенты с галерки. Но больше всех, конечно, я... Хорошая девушка. Я бы на твоем, месте влюбился в нее.

- Почему, именно, я? - покраснел Березкин.

- Мне нельзя,- заявил Байдаров,- потому, что... подожди, а это что за снимок?

- Это я вас у подъезда здешней больницы хотел снять.

- Вижу. Но что тут за машина?

- Не знаю. Подъехал кто:то.

Байдаров присмотрелся к снимку, потом встал с дивана и зашлепал босыми ногами к окну. Там он разглядывал снимок, повернув его к свету. Лицо его стало серьезным.

- Сережа, видишь женщину за рулем? Ты не знаешь, кто она?

- Нет, конечно. Тебе она понравилась?

-- Очень понравилась,- Байдаров поспешно уселся на диван и взялся за ботинок.- Тем более, что я уже встречался с самим оригиналом. Сережа, эта женщина стреляла в тебя в Берлине.

Березкин пригляделся к снимку.

- Вот как?..- протянул он.- Она очень красивая.

- Разве это ее оправдывает?

- Нет, я просто так... Но как она смотрит на Таню.

- Вот это-то меня и беспокоит,- заявил Байдаров, натягивая второй ботинок.- Пока я одеваюсь, сходи узнай, может быть, Таня уже приехала.

Но Тани в номере не было.

Байдаров быстро застегнул пуговицы на рубашке.

Березкин с некоторым удивлением и смутным ощущением тревоги следил за товарищем.

- Объясни, Яша, почему тебя так беспокоит появление этой женщины?

- Сереженька, эта женщина опасней той, которую выдумал в своем романе Дюма.

- Чем же?

- Тем, что она существует в действительности, и мы, к сожалению, уже с ней встречались.

- Но что она может сделать нам?

- Нам, может быть, ничего.

- Ты боишься за Таню?

- Да, боюсь. Очень боюсь. Я думаю, здесь опять замешались витамины профессора Русакова.

- Яша! - встревожился Березкин.- Я тебя не понимаю.

- Потом, потом, Сережа. По дороге объясню,- Байдаров поспешно засовывал в карманы пиджака деньги и папиросы.- Пошли заказывать такси.

- Куда мы поедем?

- Поедем разыскивать Таню.

В больнице старшего врача не оказалось. Сестра ответила, что доктор Майкова сделала вливание больному и уехала более часу тому назад. Куда? Об этом она не знает.

- Может быть, она решила съездить на пляж?-сказал Березкин.

- Одна? - Байдаров с сомнением покачал головой.

Они проехали на пляж.

Тани не было и на пляже. Купальщики уже разъехались. Багровое солнце садилось в мутно-серое море. Небо быстро темнело.

Друзья внимательно оглядели всю прибрежную полосу и вернулись в машину. Возле ближайшего ресторанчика Байдаров остановил такси.

- Позвоню в гостиницу,- сказал он.- Я отдам весь свой запас папирос швейцару, если он скажет мне, что Майкова находится у себя в номере.

Однако он вернулся еше более нахмуренным и на вопросительный взгляд Березкина только качнул головой.

На обратном пути мотор их такси раскапризничался.

Машина тащилась еле-еле, шофер нервничал, то и дело дергал за рычажки карбюратора. Наконец, мотор чихнул подряд несколько рази замолк совсем. Шофер с ходу подрулил к обочине дороги, сконфуженно извинился и, открыв капот, забрякал ключами.

Друзья молча вылезли на шоссе. Мягко шурша резиной покрышек по асфальту, проносились машины, заливая дорогу прыгающими потоками мертвенно-белесого света. От шоссе куда-то в сторону сворачивала дорога, засыпанная светлым гравием и обсаженная кустами акаций. Байдаров и Березкин пошли по ней, пока лучи фонарей не перестали мелькать перед глазами.

Светлая лента дороги пологим поворотом уходила в темную гущу кустов. Было тихо, только в кустах трещали цикады. Байдаров остановился и зажег спичку, чтобы закурить папиросу. Слабенький дрожащий огонек осветил на мгновение встревоженное лицо Березкина.

- Видишь ли, Сережа,- сказал Байдаров,- мне не хочется верить, чтобы с Таней случилось что-нибудь плохое. У советских людей психология другая, мы у себя на родине уже отвыкли от таких историй, где участвуют красивые авантюристки и всякие злодеи. Отвыкли и от таких приемов, как шантаж и похищение. Все это от старого мира, но сейчас мы находимся как раз в том старом мире, где уголовные приемы все еще в ходу. Будем надеяться, что с Таней ничего страшного не произошло.

- Где же она могла задержаться?

Байдаров не ответил. Внезапно послышалось стремительно нарастающее гудение. Байдаров едва успел отдернуть Березкина в сторону, как мимо них промелькнула машина с потушенными фарами и, не сбавляя скорости, скрылась за поворотом дороги. Она исчезла, как привидение, оставив после себя только смрадное дыхание сгоревшего бензина.

- Видел, что здесь делают? - спросил Байдаров.-У нас шоферы не гоняют по дороге сломя голову с потушенйыми фарами. Кто знает, что провезли в этой машине? Да:вай лучше вернемся на шоссе.

Они не сделали и двух шагов, как оба вздрогнули и остановились.

Крик, душераздирающий крик донесся до чих из-за кустов акаций. Страшный вопль, больше похожий на звериное рычание, чем на человеческий голос. И все же это несомненно кричал человек.

Они быстро продрались сквозь колючие акации и увидели фасад здания, возвышающийся над зубчатой каймой черных кустов. Верхний ряд окон был слабо освещен.

В просвете крайнего окна темным силуэтом виднелась человеческая фигура, цеплявшаяся за оконные переплеты. Лицо человека выделялось мутным матовым пятном, на большом расстоянии трудно было что-либо разобрать... но вот на матовом пятне появилось черное отверстие широко открытого рта и опять донесся тот же крик, полный нечеловеческой злобы и мучительной боли.

Две фигуры в белых халатах показались за спиной висевшего. Они сдернули его с окна и утащили куда-то вглубь комнаты. Свет в окне погас.