Сергей Калашников - Маленький ныряльщик

Интересное впечатление. Словно я вылезаю из разреза, сделанного для операции, потому что в позе хирургов и их ассистентов на меня смотрят лица склонившихся над "Ныряльщиком" людей. Разгильдяй Клёмин стоит чуть в стороне в позе обелиска и сохраняет неподвижность монумента. Дюжий молодец подаёт мне руку и помогает перейти в вертикальное положение. Так действительно лучше видно.

- Спасибо, Вашество, - на этом парне мундир с генеральскими эполетами, так что обращаюсь по чину.

Человеку этому около тридцати, ростом он велик, в плечах широк и статью дороден. Высокий лоб, аккуратные усы, и ни малейшего выражения любезности на лице -- оно спокойно. Рядом мужчина постарше меня тоже в генеральской форме и с роскошными бакенбардами. Несмотря на плотный волосяной покров, маскирующий мимику, лицо его радостным блеском глаз выражает дружелюбие.

Рядом мальчишка в матроске с короткими, до колен, штанами.

Это, так сказать, первый план. На втором Макаров, одетый парадно, ещё один незнакомый генерал и, в качестве декорации, помощничек мой, вытянувшийся во фрунт. Дальше маячат красиво одетые военные, но они далеко и играют роль фона.

Описанная сцена должна быть дополнена пониманием, что владелец бакенбард -- государь-император Александр II. Его портрет висит у нас в кают-компании. Здоровяк -- наследник престола, а мальчик - должно быть это будущий Николай-Кровавый.

Естественно, уяснив диспозицию, я немедленно выполнил уставное замирание по стойке смирно.

- Право, Пётр Семёнович, не стоит так уж тянуться, мы ведь не на параде, - царя, видимо, позабавила случившаяся интермедия, да и настроение у него просто отличное. - Пройдёмте, пожалуй в каюту Степана Осиповича, он приглашал. Говорит, чай у него нынче отменный.

Мальчишка несколько куксится, видимо угощение его не интересует:

- Дедушка, ты ведь обещал, что сегодня позволишь мне решительно всё!

На лице императора мелькает досада и, как дед деда, я его прекрасно понимаю. Естественно, вмешиваюсь.

- Матрос Клёмин! Продолжайте плановое обслуживание вверенного вам корабля. Юнгу пошлёте в носовой отсек откреплять тяги ходового устройства.

- Разве я юнга? - мальчишка и обрадован, и озадачен.

- Раз в морской форме и на боевом корабле, значит юнга, - в моём голосе звучит железобетонная уверенность. Её неожиданно поддерживает верзила:

- Ничего не поделаешь, Ники, на флоте действуют строгие морские законы, и все должны им следовать, - получается, Сан Саныч, хоть и цесаревич, но человек с понятием.

В глазах же деда плещется веселье. Он, едва Клёмин затолкал царевича во чрево "Ныряльщика", откровенно улыбнулся и извиняющимся тоном произнёс:

- Ему сегодня девять исполняется, а я имел неосторожность проявить излишнюю снисходительность к внуку -- обещал в этот день позволить ему решительно всё. Для того, чтобы это исполнить, пришлось везти его с собой -- ведь невозможно что-то разрешать, если мы находимся в разных местах.

***

Ничего себе компания! Император с наследником и мы с Макаровым. Вестовой мухой завершил сервировку и, отпущенный жестом командира корабля, неслышно испарился.

Ничего не понимаю. Что за разговор нам предстоит, если собран столь узкий круг лиц с главой государства в их числе?

- Степан Осипович отказался отвечать на вопрос о сроке готовности "Великого князя Константина", не посоветовавшись с вами, Пётр Семёнович. Поэтому мы и поспешили, чтобы скорее узнать ответ.

После этих слов государя я внутренне обмер. Труба всем планам и затеям. Надо срочно сколачивать старые неуклюжие торпеды и бежать распугивать турок. Что же, доски доставлены сегодня утром, завтра до полудня команда вернётся из увольнительных и к следующему дню все отстрадают похмельем. Так что послезавтра к вечеру столярку и малярку завершим. За пару дней загружу динамит, а с ракетным порохом и без меня управятся. Автоматы глубины поставить недолго, их ещё в походе наделали. Через четверо суток можно выходить.

Эти мысли я вслух не произношу. Они -- для внутреннего употребления. А вот Макарову сочувствую. Получается, что выдержал он не лёгкий бой, а тяжелую битву, пытаясь оттянуть начало нашего следующего похода. И я понимаю его -- людям нужно дать передохнуть -- мы ведь, считай, только что вернулись из весьма напряжённого очень даже делового вояжа.

Ну да это -- дела житейские. Понять бы, для чего понадобился государю наш самый мощный миноносец Чёрного моря. Ведь мне об этом ни за что не скажут. Попробую прикинуть к носу известные факты.

Мы крепко побеспокоили турков, и они начали прощупывать почву для переговоров. Это -- раз.

Государь примчался именно к Чёрному морю, а не к Дунаю, где сухопутная армия выдвигается на рубежи, с которых станет его форсировать. Это -- два.

Нилыч вчерась забегал аккомпанировать моему танцу и сказал, что у артиллерийских складов встал под погрузку большой корабль -- это три.

Учитывая, что цель войны -- захват проливов, то по всему выходит - командование изволит желать установить орудия на берегах Босфора и Дарданелл. То есть -- будет высажен десант. И возможно это лишь в том случае, если флот противника нейтрализован. Напуган нашим грозным кораблём.

Жаль, что я не знаю, спланировал ли это Макаров, или он наоборот, препятствует осуществлению столь рискованной затеи. Но четыре пальца я ему уже показал неприметно. Мол, управимся мы за столько дней. И, мне кажется, он меня понял. Кивнул. Значит -- оглашаю.

- По всему выходит, Степан Осипович, к утру пятого дня, если не считать сегодняшнего, по моему заведованию будет полная готовность.

- Вот видите, Ваше Императорское Величество! К моменту завершения погрузки орудий и войск мы уже два дня будем в море и запрём в гаванях турецкий флот. На азиатском берегу Босфора с моря никто не помешает нашему десантированию.

Час от часу не легче. Так это, оказывается, сам Макаров и подбивает царя на авантюру! Тем временем аргументация его отнюдь не иссякла:

- Нынче основные силы неприятеля направляются к Дунаю, а на наше нападение с воды никто не рассчитывал, потому что тот опереточный флот, которым Россия располагает на Чёрном море, без особого труда можно разогнать даже третьей частью имеющихся у султана броненосцев.

Ага, горячится лейтенант. Видимо среди приближённых государя имеется немало людей, несогласных с его точкой зрения, вот он и устроил выезд с показом для приватной беседы. Так сказать, пользуется случаем, пока сам находится в фаворе после громких побед и наведения страха на неприятеля.

- Помилуйте, Степан Осипович! Речь сейчас идёт о начале переговоров. Возможно мы всё уладим миром, - трепыхается Его Величество.