Александр Афанасьев - Живите и помните!

Тем хуже для них.

Этому, кстати, есть объяснение, вполне разумное. Первое – что рано или поздно заложников придется возвращать, и британцы хотят оставить себе хоть какую-то лазейку. Да, мы захватили их, но мы не причинили им вреда и хорошо с ними обращались, все равно, что они были у нас в гостях. В наших общих интересах не поднимать шума, тем более что мы вам их возвращаем в целости и сохранности. Второе – аристократы всего мира все-таки связаны некоей общностью между собой, аристократия наднациональна. Захват в заложники супруги Правящего Монарха и Наследника Престола – сам по себе вопиющий акт. Еще более вопиющим он станет, если выяснится, что с ними плохо обращались. Это вызовет возмущение даже британской аристократии, и правительству придется пойти на неприятный разговор в Палате Лордов. А это никому не надо.

Вот только они просчитались. Просчитались, что русские это просто так оставят. И будут ждать, пока нам добром вернут Наследника и Ее Величество. Нет, господа хорошие, шалите. Что наше, то с руками оторвем!

Доразведка произведена, теперь надо было установить контакт с теми, кто находился внутри, с пленниками. И я знал, как.

Я столкнулся с дамой, делавшей покупки на выходе из дешевого торгового центра маленького провинциального городка, рядом с которым располагался объект, известный как «точка А». Просто столкнулся в дверях торгового центра, простого и примитивного, как и все в этом городе, – двухэтажный стеклянный кубик. Вообще, чем дольше я пребывал здесь, в канадской глуши, вдалеке от разразившейся войны, тем больше мне этот городок напоминал Твин Пикс. Вымышленный североамериканский городок из гениального североамериканского сериала, который смотрели и в Империи. Тихий, патриархальный городок, в котором под покровом ханжества клокочет даже не грязь, а вселенское зло…

Моника Джелли, или, как теперь звали Ее Величество, Государыня Мария, чуть отшатнулась, пакет с покупками упал на асфальт. Чистый, как и все в этом городке.

– Извините, мэм.

Она посмотрела на меня, нечесаного, с наметившейся бородой, и в глазах ее промелькнул страх.

– Александр…

– Тихо… – предупредил ее я, вручая пакет, – следят со всех сторон. Мобильник в пакете. Включите музыку в машине. Езжайте медленнее. Еще раз прошу прощения, мэм. Вы, кстати, новенькая здесь?

Последние два предложения я сказал довольно громко. Моника Джелли не была бы актрисой, известной всему цивилизованному миру, если бы не поняла и не приняла игру.

– Вы невоспитанный нахал, сударь! Извольте!

Пакет с покупками перекочевал из рук в руки. Прекрасная дама резко развернулась и пошла к своей машине. Я стоял на тротуаре, сраженный ее красотой, и смотрел вслед.

Когда мы только начинали наблюдение, нам важно было понять, как осуществляется наблюдение. Камеры? Снятые напрокат номера и дома, соглядатаи из четырнадцатого спецотдела Скотланд-Ярда, которых не увидишь, пока не станет слишком поздно. В маленький патриархальный городок не внедришь разом большое количество посторонних людей, они будут выделяться, как бельмо на глазу. Чужие машины, чужие люди, закупающие большое количество продуктов, приставания к местным женщинам и связанные с этими неприятности. Мы осторожно, по одному, под видом проезжающих выходили в город, присматривались, прислушивались – важно было не переборщить, любой посторонний человек мог стать поводом того, что Высочайших пленников немедленно заберут отсюда. Но ничего подобного не было – город жил, как и жил, и порядок тут охраняли всего лишь местные королевские констебли, не более.

Потом мы поняли. Сам городок – это и есть и ловушка, и охранная система вместе взятые. Здесь все друг друга знают. О любом подозрительном чужаке сообщат местному констеблю немедленно. Местный констебль сообщит куда следует. Программа «Соседский пригляд» – соседи стучат на соседей. Для Российской Империи это выглядит дико, здесь же является цивилизованной нормой.

Играя игру до конца, я побежал к лавке, где в витрине были выставлены цветы. Сраженный стрелой Амура должен был сделать именно это.

– Умоляю… лучший букет… что у вас есть! – заявил я, вытаскивая и кидая на столик смятые банкноты с профилем Ее Величества – новые банкноты, с профилем Его Величества, сюда еще не доходили.

Продавец, он же хозяин лавки, как это бывает в местных городках, взглянул на отъезжающий внедорожник, усмехнулся в усы. Это был пожилой, много повидавший на своем веку и безусловно по-житейски мудрый человек.

– Приспичило, что ли, парень?

– Быстрее. Умоляю.

– Как знаешь…

Расставшись с несколькими фунтами стерлингов, я получил взамен букет из роз, лучший, что был в лавке, и выбежал на улицу как раз тогда, когда солидный «Фарго» тронулся в путь, направляясь к северному выезду из города.

Опоздал.

Повесив нос, я вернулся в лавку торговца цветами. Черт, надо было мне не на писательской, а на актерской стезе себя пробовать. Может быть, сейчас стоял бы на сцене Императорского и аплодисменты благодарной публики принимал, а не рисковал жизнью на британской территории.

– Уехала? – Хозяин подвинул в мою сторону лежащие на прилавке деньги.

– Уехала… – Я положил рядом букет, но деньги брать не торопился. – Кто она? Она местная?

– Не знаю, парень. Бывает здесь, покупает продукты и уезжает. В горах живет, там есть места. А сам-то ты кто?

– Да я тут приехал… Слышали, дальше на север прииски, там нефть в карьерах добывают[28]?

– Инженер, что ли?

– Да нет. Я финансовый аналитик, Северо-западная поисковая компания. Due diligence[29] провожу…

Насколько я знаю такие городки – людей, работающих финансовыми аналитиками и проводящими due diligence, не уважают, здесь уважают тех, кто может и умеет работать руками, а не занимается финансовыми спекуляциями. Так что меня разом опустили в социальной иерархии до самого низа, но сообщить, куда следует, не сообщат. Сообщают о тех, кто вызывает подозрения или непонятно, кто это.

– А… Ну, работай, парень.

– Вы ее не знаете? Когда она здесь бывает? – Я начал выкладывать на прилавок новые десятифунтовики, соответствуя своему образу.

– Каждый день она здесь бывает. Парень. Хочешь – рискни. А деньги забери. У нас тут не любят незаработанного.

– В это же время?

– Да в это же, в это же… – Хозяин лавки уже начал злиться.

Оставив деньги на прилавке – сорок семь фунтов[30] – я выбежал из лавки…

Конечно, хозяин может сообщить обо мне куда следует. И сдать деньги на экспертизу отпечатков пальцев – семь фунтов, пятифунтовая и две бумажки по фунту. Но вот сорок семь фунтов – он вряд ли сдаст. Пожалеет.