П Шуваев - Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста

Кажется, это называется контаминация... Ну как они могут быть похожи на простых, всем известных животных, имея по шести крыл, не говоря уж об уйме очей - внутри почему-то? Как вообще таких на небо пустили? Или символика какая-нибудь, ну ладно, символику, если кто спросит, как-нибудь растолкуем. Или просто достаточно будет сказать, что это символика.

Наверное, отсюда и пошли уподобления четырех евангелистов, Иоанн не просто орел, но орел летящий, кто же у них там за Ганимеда, птица Зевса, а сам Иоанн-евангелист стоит себе и символ свой созерцает... А как еще прикажете описать то, чего на земле не бывает и быть не может? "Символами, дорогой мой, и приходится пробавляться, говоря об аде", рай, можно полагать, в этом отношении подобен аду, будучи вещью в той же мере последней. Но страшен, непостижим и чуден мир небесный! "Видя льва, стремящегося следом..."

4.8. ...И ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.

Нет, это уже просто смешно, и жалко к тому же бедных животных: ну какое удовольствие все время повторять одно и то же?

Время и вечность, и связанному временем не дано постичь беспощадного величия суеты, начинающейся там, где кончаются эти самые последние вещи, from here and to eternity. И не дано нам, живущим лишь ныне, знать, чтО есть блаженство воссоединения, созерцания и прославления Господа. Он был в духе, вне времени и пространства - как Цезарь?

5.4. И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть на нее.

Истинно теологическая душа, Великий текст за семью печатями, книга, написанная Богом, а, собственно, кто еще мог бы ее написать, если она предвечная? Да, тут начинаются бездны, уводящие в сатанинские глубины и первобытные космогонии. Книга являет собой тайну высшего порядка: на нее смотреть нельзя, а на бога - пожалуйста. Эх, было где разгуляться поздним софистам на ниве ранней схоластики!

5.6. Стоял Агнец, как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю.

Нет, все-таки не понимаю: если агнец - это Христос, так за что его столь изукрасили? И что в этом от христианства? Ересь, сплошная ересь, из тех, что могут быть интересны лишь пару тысяч лет спустя, когда читаешь и тщишься выискать хоть какое рациональное зерно, но не дай бог жить при таких еретиках...

Между прочим, никто, кажется, не изображал его таким многорогим бараном, и не предполагалось, может быть, что мы будем себе это представлять в зримых образах, ибо сказано: "Не сотвори себе кумира". Впрочем, логично допустить, что Христос на небе не тождествен Христу на земле: слишком мало антропоморфен, чтобы кумир сотворить и ему поклоняться, но, в конце концов, ведь и рыба. С другой стороны, можно примыслить и такой вариант теологии, где жертва как раз в том и состоит, что принял Он облик человека - существа примитивного и неизбежно-смертного (смерть тогда предстает естественным и закономерным результатом рождества). Ох, и ересь же, всегда и всюду ересь, ведь намного занятнее выдумать нового бога, нежели поклоняться старому.

6.6. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.

А что такое хиникс, почем этот хиникс в базарный день? И чем так страшен имеющий меру в руке своей, вестник экономического чуда, с подозрительной быстротой наследующий войнам и убийствам? Кажется, о дороговизне речь; но сколько динариев в месяц получал тогда простой инженер? Как раз тот случай, когда внести ясность мог бы подробный анализ состояния имперской экономики, вот куда заводит стремление к злободневности, если текст должен быть при этом еще и вечен. Впрочем, Иоанн не рассчитывал на вечность, бессмертие явилось для него неожиданностью, и, наверное, уже скоро превратилась в прельстительный иероглиф актуальная деталь, которую вычеркнул бы изощренный стилист, стремящийся к бессмертию.

6.8. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли, умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными.

Вот он откуда, конь блед! Но что же это получается, до чего живуче человечество: вроде бы и предыдущих зол хватило бы для поголовного истребления, ан нет - существуют еще люди! Наверное, очень трудно было тогда представить, сколь быстро можно при желании уничтожить все, что угодно, включая и зверей земных.

Нет, вероятно, тут хитрее, "здесь мудрость", ибо в противном случае слишком уж часто ад выбирается на поверхность, а ведь ад, ставший явным, ад, о котором известно, что он не более чем ад, по самой своей сущности обреченный на поражение, - да, пожалуй, сохранил бы привлекательность разве что для чертей. Сказать по совести, похоже, что не о последовательности какой-то идет речь (первая печать, вторая, седьмая), - да и какая, право же, может быть последовательность в вечности! Похоже, это все об одном и том же, только в разных системах символов, на разных языках, чтобы хоть что-то дошло до читающего и слушающих. Хотя нет, что-то - это для слушающих, читающий-то все знает, ибо на что иначе богословы.

6.11. И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.

Нет, это уже просто издевательство какое-то: успокоиться, пока и остальные будут убиты! Это уже ни к какому христианскому гуманизму ни в какие ворота не лезет, это уже очевидная попытка утихомирить возмущенные массы, опиум для народа.

Чтоб подождали жаждущие отмщения, ибо идет день гнева, и придет день гнева, и каждый убийца должен встретить его во всеоружии своей мерзости, чтоб ни один не спасся от чудовищной, небесной, нечеловеческой справедливости, ничего общего не имеющей с гуманизмом и милосердием. Ведь нет милосердия в том, чтобы провоцировать честного, мирного бюргера на гнуснейшие из преступлений, особенно если бюргер по убожеству и не ведает, что творит: главное, чтоб успел сотворить по собственной своей свободной воле, ибо когда сотворит, он будет справедливо и несомненно проклят. Неведение принимается во внимание гуманностью, но не законом, и все убийцы, все их сообщники, все, кому в нормальных условиях, без божественного попустительства, может быть, и в голову бы не пришло. А те - чего возиться, дать им одежды белые, и хватит с них.

6.17. Ибо пришел великий день гнева Его; и кто может устоять?

Какие слова! Черт возьми, вот так вот не читал, не знал, а сколько народу занимается тем, что цитирует Иоанна ничтоже сумняшеся, ничего, зато теперь уже и я читал, всем можно говорить. Я знаю.