Иван Франке - Девять мечей Акавы

— Эстер! — подал голос Владислав, барахтаясь в воде среди пятен птичьего помета. — Эстер!

— Чего тебе? — снова выглянула девушка.

— Брось мне трос, а то я три дня выползать буду, — ответил он, а затем уже резче добавил. — И закрой дверь или немедленно надень жилеты.

Последнее относилось уже не только к Эстер, но и к молодым тигрятам, которые с любопытством выглядывали наружу, путаясь под ногами девушки. Эстер огляделась вокруг и, найдя веревку, прикрепила один ее конец к поручням у двери, а другой бросила вниз для напарника. Потом, надев жилет, начала мучительную процедуру прилаживания жилетов на тигрят. Однако, эти создания не очень-то желали одеваться и наконец, получив по собственному жилету, тут же принялись барахтаться вдвоем в своих неуклюжих попытках избавиться от столь неожиданно полученных подарков.

— Эстер, — Владислав уже стоял в проеме люка. — Дай мне, пожалуйста, новый силовой скребок, первый я благополучно утопил.

Девушка подала ему новый прибор, рабочим лезвием которого было энергетическое поле высокой частоты, и Раденко, развернувшись, полез наверх, на этот раз однако пристегнув скребок к поясу. Вскоре по характерному всплеску, Эстер догадалась, что ее напарник снова бултыхнулся в воду.

— Слушай, Владик, — высунула она голову, — ты бы скребком себе дорогу прочистил, что ли, или ботинки с магнитными подошвами надел.

— Ботинки не помогут, — отплевываясь ответил Владислав. — Корпус скуттера немагнитный, из титана, а насчет скребка я и сам знаю, только вот эти «снайперы» работать не дают, — он вдруг нырнул в воду с головой, потому что рядом с ним кто-то снова опорожнил свой кишечник.

Девушка, увидев что одна ахуну пикирует прямо на нее, поспешно отпрянула от проема, захлопнув дверь. Через полчаса агенту удалось-таки добраться до стекол кабины и почистить их. Снова вернувшись в салон, он спешно направился в душ, успокаивая на ходу девушку.

— Не волнуся, — говорил он, намыливаясь, — через часок-другой запах улетучится и останется только чистый вазелин с примесью желчи. Они, как пчелы воск, вырабатывают этот солидол и небольшими порциями смазывают свой кишечник избавляясь от паразитов и другого твердого дерьма, рыбъих костей и так далее. Избыток накапливается в специальном отделе кишечника и при нужде может быть использован как оружие. Во так. Ну а как только ахуны на нас плюнут, мы сразу почистим корабль и в путь.

— Так они еще и плеваться могут? — девушка с притворным удивлением всплеснула руками. — Сначала они нас обгадили, а теперь еще и…

Владислав не ответил. Помывшись, он выглянул наружу. Дверь была уже задраена, и он смотрел в обзорные окна кабины, те самые, что он чистил только что. К неподвижному кораблю ахуну, видимо, потеряли интерес. Скуттер лениво покачивался на волнах, окруженный пятнами рыжего помета напоминающего солидол.

— Жаль, что мы не на подводной лодке, — сказал агент, включая автоочистительную систему. Когда мощное силовое поле возникло на обшивке корабля, Владислав увеличил напряжение поля и силовая прослойка отделила от корабля всю грязь, словно шелуху. Дав небольшую тягу, он вывел скуттер из под кокона грязи. Так, новорожденная бабочка рождается во всем своем великолепии, покидая свой старый, использованный и безобразный кокон. Эстер, наблюдавшая за его манипуляциями, вдруг спросила:

— А нельзя было разве включить поле раньше, до того, как нас…, - она осеклась, подбирая слово, — …уделают этим дерьмом?

— Нельзя, — Владислав устало повернулся к девушке. — Чему тебя там твои контровики учили?

— Работе с людьми, — парировала она, обиженно.

— Слушай, — продолжил Раденко, — я не хотел тебя обидеть, это не боевой скуттер и даже не военный транспорт. У него, у этого транспортника-работяги нет силового защитного экрана, а чистящий экран можно включать на очень непродолжительный срок. Зато у него есть маскирующее поле. Рядом со скалой он примет очертания скалы, да так, что ты в двух шагах его не найдешь. Но он может стоять так годы и представь себе, если он, взлетая, потащит за собой всю грязь, на него налипшую. Теперь понятно?

— Понятно, — Эстер все еще дулась, хотя и слушала с интересом.

Борткомпьютер вдруг запищал, подавая сигнал тревоги.

— Что это? — встрепенулась девушка.

Владислав молча развернулся к стереомонитору. На небольшой площадке монитора возникла объемная картинка моря, небольшой группы скал и маленького, просто крохотного, со спичечную головку, скуттера, находящегося в центре изображения. Со стороны внешнего круга из ничего медленно вползала миниатюрная фигурка корабля под парусами. Компьютер моделировал ее по мере вхождения в зону обозрения его сканеров.

— У нас гости, — сказал агент, нажимая на кнопку маскировки. — Этот корабль я знаю — это мои старые знакомые, моряки-бродяги. Сейчас мы немного замаскируемся, смотри.

Он выбрал на мониторе подходящую картинку парусника и нажал на нее пальцем. Объемное изображение тут же сменилось и на месте крохотной точки скуттера теперь находился великолепный красавец-парусник. Компьютер, следуя заложенной программе, имитировал не только сам корабль, но и управление парусами с учетом ветра. Владислав повернулся к Эстер:

— Корабль скоро подойдет достаточно близко, я пойду наверх, а ты лучше оставайся здесь. По морским законам женщина на корабле — добыча того, кто сильнее, — продолжил он в ответ на протестующий жест девушки. — Я хоть и знаком с этими головорезами, но закон есть закон, и они могут им воспользоваться, чтобы заполучить такой лакомый кусочек, а у меня нет никакого желания лить кровь этих людей, чтоб доказать им обратное. Понятно? Уж поверь моему опыту.

Эстер такой ответ казалось вполне удовлетворил и она лишь уточнила:

— Так значит я — лакомый кусочек?!

Владислав, вылезший было наружу, снова заглянул в проем люка:

— Да, лакомый. Во-первых, ты красива и стройна, тебе никто этого не говорил? А во-вторых, все женщины в их королевстве черноволосы и твоя копна золота — целое состояние в руках тех, кто не прочь поторговать молодыми рабынями при случае. Так что сиди тихо и не высовывайся.

— Постой, — поспешно сказала Эстер, весьма довольная тем, что Владислав сделал ей кучу комплиментов, пусть даже и в такой грубой форме.

— А ты что, рабынь пробовал?

— Мы поговорим об этом потом, — ответил молодой человек уклончиво и его голова исчезла из проема.

Через пару минут послышались зычные крики.

— Эй, на корабле — кричал грубый прокуренный голос. — Куда идешь?

— Эй, на корабле, — столь же зычно и грубо отвечал Владислав. — Иду по делам кое-чем торговать, кое-что приворовать, кой-кого одарить, кое-что утаить, — а затем добавил уже совершенно другим тоном. — Сула-Одноглазый, это ты?