Кит Ломер - Берег динозавров

Выгребание песка относилось к совершенно другой категории.

Я очертил круг диаметром в десять футов прямо над целью. Двое суток ушло на освобождение его от песка. Правда, к концу этой работы из-за того, что песок ложился под малым углом, диаметр ямы увеличился до двадцати футов. Итак, я мог приступать к настоящей работе.

На то, чтобы сделать в скальных породах первую трещину, у меня ушло полтора дня. В трех милях дальше вдоль берега мне удалось найти камень, достаточно большой и в то же время не слишком тяжелый. Ширина его составляла четыре фута; нетрудно представить себе, сколько раз мне надо было приподнять, толкнуть, приподнять, толкнуть и снова приподнять, прежде чем установить его на насыпи, выросшей вдоль границы раскопок. Полчаса ушло на выгребание песка, осыпавшегося за время моего отсутствия. Затем, подняв свой двухсотфутовый орехокол, я сделал пару шагов вперед и бросил его вниз.

Потом еще раз.

И еще.

Наконец подошвы мои коснулись обнажившегося камня. Я снова поднял глыбу и бросил ее вниз острым концом. Высота падения составляла лишь три фута, однако в результате все же откололся тонкий слой песчаника. Я убрал его и проделал все еще раз.

При шестом ударе камень раскололся. Теперь я поднимал меньшую его часть и швырял ее с вершины песчаной насыпи высотой почти в восемь футов. Результаты были обнадеживающими.

К концу пятого дня я продолбил в центре песчаной ямы неровное круглое отверстие более фута глубиной.

К этому времени меня уже начал по-настоящему мучить голод. Морская вода темно-зеленого цвета, в которой не было ни водорослей, ни рыб, представляла собой насыщенный раствор всех элементов: специальным устройством, имплантированным мне как агенту Центра Некса, удалось извлечь из нее пользу. Особого удовольствия это не доставляло, однако как-то поддерживало силы.

По мере продвижения вглубь высота падения возрастала, и удары становились все эффективнее, но одновременно усложнялась проблема извлечения обломков и подъема валуна. Достигнув шестифутовой отметки, я начала прорубать в стене шахты ступеньки. Груда кусков песчаника росла, уровень опускался. Восемь футов, десять, двенадцать... Тут валун ударился о более твердый слой ракушечника. Работа пошла еле-еле. Под ракушечником начиналась смесь известняка с глиной, легкая для рытья, но очень влажная.

Всего четыре фута вязкой глины... Я набирал пригоршню, при помощи одной руки карабкался по отвесной стене высотой в десять футов, выбрасывая глину, снова спускался... Работа шла уже под футом воды, под двумя футами... Три фута воды. Жижа просачивалась со всех сторон, заполняя углубление почти с такой же скоростью, с какой мне удавалось ее выгребать. Но цель была близка. Я глубоко вдохнул и, пошарив руками в месиве глины и ракушек, нашел то, что искал, но не успел достать.

Это удалось сделать во время третьего нырка.

Только разжав кулак и посмотрев на добытый предмет, я осознал, насколько малой была вероятность найти его здесь и притом в целом виде.

Однажды, в другом времени, я прыгнул с темпоральной станции Берега Динозавров вдоль собственной линии жизни и оказался на палубе атакованного корабля как раз вовремя, чтобы помочь каргу застрелить своего двойника, выполнявшего задание. И использовал его аварийный запас, чтобы вернуться на Берег Динозавров, плюхнуться в заболоченную яму, отмечавшую место, где когда-то, за тысячу лет до того, находилась станция.

Туда же, конечно, плюхнулся и труп. Возбужденный, с полным ртом густой клейкой грязи, я не особенно задумывался тогда о судьбе своего мертвого альтер эго. А он погрузился в жижу и спокойно лежал, ожидая, пока геологические изменения не замуруют его намертво.

Так он оказался под четырнадцатью футами скальных пород и четырьмя песка. От него, конечно, ничего не осталось - ни пряжи от пояса, ни гвоздя от ботинка.

Но то, что я держал сейчас в руке, сохранилось.

Это был дюймовый кубик из синтетического материала, известного под названием "этерниум", совершенно не подверженного хронодеградации, включавшей в себя кристалл настройки, энергоблок и миниатюрный генератор поля захвата - аварийный привод, находившийся во мне во время выполнения задания, память которую стерли после отчета, но она пробудилась при чрезвычайных обстоятельствах.

Я выкарабкался из шахты, взобрался на кучу камней и, стоя на холодном ветру, попытался свыкнуться с мыслью, что выиграл в этой безвыигрышной игре. Бросив последний взгляд на усталое старое солнце, пустой пляж, шахту, которую проделал с таким трудом, я почти пожалел, что должен покинуть это место так быстро.

Затем установил в сознании код нужной операции; зажатый в руке кубик обжег ладонь, поле сомкнулось вокруг меня...

36

Кто-то тряс меня. Я попытался собрать силы, чтобы застонать, но ничего не вышло, зато открылись глаза.

Я смотрел в свое собственное лицо.

Несколько вихрем пролетевших мгновений мне казалось, что мой младший "я" преспокойно выбрался из трясины и готовился теперь свершить возмездие за то, что я навлек на него смерть.

Но затем я заметил морщины, впалые щеки...

Одежда на этом новом "я" была такая же, как и на мне, - общепринятая станционная униформа, правда, новая. Она свободно болталась на его костлявой фигуре. К тому же над правым глазом красовался приличный синяк, а я не помнил, чтобы когда-нибудь у меня такой был.

- Слушай внимательно, - произнес мой голос. - Мне не нужно тратить время, рассказывая тебе, кто ты и кто я. Я - это ты, но на скачок вперед. Я прошел полный круг. Тупик. Замкнутая петля. Выхода никакого. За исключением, быть может, одного. Он не особенно мне нравится, но я не вижу альтернативы. В прошлый раз на этом самом месте велся такой же разговор, только тогда прибывшим был я. Другая наша копия сделала мне предложение, которое я собираюсь адресовать сейчас тебе.

Я открыл было рот, но он махнул рукой:

- Не утруждай себя вопросами - я сам задавал их в прошлый раз. Думал, что можно найти другой путь. Отправился дальше - и снова очутился здесь, и выступаю уже в роли встречающей стороны.

- Тогда, может быть, ты помнишь, что мне не мешало бы отдохнуть немного, - сказал я. - У меня все болит.

- Да, ты находился не совсем в фокусе, - сообщил он без заметного сочувствия. - Просвистел, как хлыст. Но все на месте. Давай, поднимайся.

Я приподнялся на локте и потряс головой как в знак отрицания, так и для того, чтобы развеять хоть немного туман. Это было ошибкой - в голове загудело. Он рывком поднял меня на ноги, и я увидел, что снова нахожусь в транспортационном зале темпостанции.

- Да, - проговорил он. - Назад в родной порт. Или в его зеркальное отражение. Все одно: поле темпорального скачка действует в замкнутой петле. Снаружи ничего.