Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

– А ты все взрослеешь, – признал он, судя по всему, вполне этим фактом довольный. – Исполним еще раз привычный танец?

Вита молчала.

– Я могу предложить тебе жизни всех в этой крепости. И всех, кто стоит перед ней на равнине, – небрежное движение левой рукой обозначило оцепившие стены войска. Кисть кера была обнажена – должно быть, именно ее прикосновение Вита и ощутила на собственной шее. Без чешуи кожа подводного владыки казалась слишком бледной, но ногти на солнце блеснули бронзой.

– Князь, вы щедры.

– Но мы ведь это проходили, не так ли? Ты отказалась выкупить жениха, вылечила его своими силами. Сын жабы показал, насколько он того не достоин. Ты отказалась принять средство от бесплодия, сумела выносить двух сыновей. Один не выжил, другой не простил. Ты входила в зачумленные города, на себе испытывала лекарства, выступала перед сенатом. Но даже от побед тебе оставался лишь пепел. Не пора ли попробовать что-то новое?

– Продать душу просто разнообразия ради. Действительно, ново.

– Вита, проблема ведь не в тебе. Проблема в том мире, что тебя окружает.

– Вы предлагаете новый мир?

– Я предлагаю тебе Ланку.

На это она не могла не рассмеяться. И если в смехе звенели истерические нотки, кто посмел бы судить?

– Ланку? Всетемный князь, помилуйте. Если совесть вам по должности не положена, остается еще и честь. – Вита прищурилась: она годами собирала сведения, пыталась из путаных сказок выжать твердые цифры. – Сколькие из новобранцев, бросаемых на защитное ожерелье, переживают первый год службы? Первое десятилетие? Я не воин. Моя Ланка, со всеми ее чудесами, закончится в первом же бою.

– В каком бою? – Удивление морского гада казалось вполне настоящим. – Кто тебя туда пустит? Во имя ваших лицемерных богов, Вита, что ты несешь?.. – Он тряхнул головой. – Даже Накейтах не отправила бы медика в ранге прима на передовую. Но позволь напомнить: с тобой сейчас говорит не стража защитного ожерелья. Тебе, Вита, прямая дорога во внутренние владения. В лан Амин, с его лабораториями, тестовыми полигонами, архивами. Я ищу целителя-практика в свою команду. Ты впишешься к нам, точно давно потерянная сестра. Возможно, впервые в жизни.

Такого… не поминалось ни в одной из летописей. Совершенно точно. Вита качнулась назад. Глаза ее своей волей проследили путь солнца, что с беспощадной неизбежностью поднималось все выше.

Кер шагнул почти вплотную. Бережно, но непреклонно взял в ладони ее лицо, повернул к себе, заслоняя все прочие беды. Кожа левой руки была мягкой, даже нежной. Чешуя, покрывавшая правую, ощущалась, точно пластинки полированного металла. Обе ладони равной степени излучали живое тепло.

– Только представь, прима. Сейчас ты используешь перевязочные листья, свет-траву, цветы Леты. Хочешь понять, как они были созданы? Сотворить новые, лучшие, свои собственные? – Шелест голоса затягивал, точно омут. – Не пить вслепую лекарства, а точно знать, как работает твой организм. Что в нем сломалось. Что можно улучшить.

Голова шла кругом, и кружился беззвучно ставший вдруг блеклым мир. Вита поняла, что дрожит, балансирует на краю пропасти – и не только той, где обрывался парапет башни. Искуситель. Воистину, искуситель. Уязвимая точка найдена безошибочно.

– Какой смысл сражаться с болезнью, гася лишь симптомы? Неужели тебе не хочется вникнуть в природу недуга? Разобраться, что его вызывает? Понять суть? Работать с причиной?

«Общая картина, – как молитву, оглушенно повторяла себе. – Помни об общей картине. Ты не видишь дальше его слов и своего страха. Но мир не кончается за линией горизонта. Как не кончается само время».

Вечность – это очень долго, если провести ее в рабстве.

– Всетемный князь, отпустите меня, – сказала Вита.

На мгновение показалось, что сейчас ее сбросят с башни. Но нет. Кер, лицо которого превратилось в бесстрастную маску, отвел руки. И даже шагнул назад.

– Я разочарован. Валерия Минора Вита, медик ты или нет?

– Прошу простить мое несоответствие вашим ожиданиям.

Вита была медиком. Более того, она знала себя в достаточной мере, чтобы в этом не сомневаться. Требования керов и их представления были, откровенно говоря, их же проблемой. Тянуться к неведомой планке и прыгать с обрыва «на слабо» – для тех, чье самоуважение строится на чужих похвалах.

– «Где бы ты ни был, там будешь именно ты», – процитировала благородная Валерия. – Я польщена высокой оценкой со стороны лана Амин. Но никогда не понимала его критериев. Всетемный князь, я не пойду с вами.

И, не без оснований полагая, что окончательного отказа может не пережить, добавила:

– Не сегодня.

Уголок его губ пополз вверх: кер без труда разгадал причину последнего уточнения.

– Я все же задержусь пока. Посмотрю, чем закончится столь занимательная история. Кто знает, вдруг к полудню что-то изменится?

– Возможно. – Вита знала, что чем ближе к зениту солнце, тем более убедительными будут казаться его аргументы. Когда с неба обрушится обжигающая волна и выбор встанет во всей своей уродливой неприглядности, кер будет рядом. На расстоянии протянутой руки. От этого хотелось кричать.

– Прошу вас меня оставить.

Не тратя больше слов, Дессамин сделал полшага назад. Пол под его ногами вдруг плеснул, точно разбившаяся о лодыжки волна. Вот только что князь тьмы стоял в лучах отраженного бронзой солнца – а затем канул вниз. Нырнул в камень, что стал для него на мгновение послушней воды.

И хотя бы одна защитная руна взблеснула на поверхности. Хоть одна.

Вита какое-то время стояла, по инерции держа спину ровной, а голову – высоко поднятой. Затем ноги ее медленно подогнулись. Медик где была, там и опустилась на колени. Осела прямо на камни, спиной к открывающейся с башни панораме. Оперлась на ладони. Начавшее припекать солнце грело голый затылок. Разум метался в попытках просчитать варианты. С каждой минутой они становились все скуднее.

«Сделки с Ланкой слишком дорого обходятся тем, кого мы оставляем за спиной. – Ей было ради кого жить. Все еще – было. – Соберись. Выход есть. В чем заключаются интересы каждой из сторон этого противостояния? В чем их цели?»

В нескольких шагах от склоненной головы прошелестели по камню подошвы. Вита застыла. В груди у нее тихим хрустом надломилось что-то неощутимое, но от этого не менее стержневое.

– Убирайтесь в бездну! – Медик подорвалась с пола разъяренной змеей. – Я сказала, что никуда не пойду!..

Крик примы зазвенел, грозя сорваться на визг.

Вместо самодовольного кера перед ней замер, недоуменно моргая, аквилифер Баяр. Несущий орла где-то раздобыл пластинчатый доспех, дополненный коротким легионерским мечом. Линии чешуи на его лице казались татуировками текучего оникса.