Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

Джемисон приказал шлему выдать на лицевой щиток показания приборов. Мельком бросив на них взгляд, он сжал губы в упрямую линию. Ситуация ему совсем не нравилась. Тревор включил рацию:

— Миссис Уитмен!

— Да, доктор Джемисон, — слово «доктор» она произнесла как-то насмешливо и даже враждебно. — Слушаю вас, доктор!

— Вы сказали, что мы должны пролететь пятьсот двадцать одну милю или...

— Или около того! — голос смягчился, но скрытая враждебность казалось даже усилилась.

— Итак, пятьсот двадцать одна миля. Цифра достаточно определенная. Так почему же мы оставили позади шестьсот двадцать девять миль и конца-края полету не видно? С тех пор как мы покинули Пять городов, прошло два часа...

— Ну, и что такого? Это ведь совсем не страшно, доктор Джемисон. Или вам наскучило общество одинокой женщины?

Тревор молчал, размышляя, что все это значит. Сначала он подумал, что Барбара всего лишь хочет зло подшутить над ним, бросив где-нибудь в медвежьем углу, чтобы он потом до поздней ночи добирался обратно? Да нет, чепуха... Или она просто ХОЧЕТ его? Мы опустимся в какую-нибудь уютную лощинку, легким движением она сбросит с себя скафандр, обнимет его и-и-и... Полный бред!

Доктор нутром чуял: над ним нависла смертельная опасность. И, как всегда в таких случаях, разум ученого работал быстро и четко. До сих пор Джемисон выходил победителем из самых безвыходных ситуаций, и знание этого всегда придавало ему сил.

Тревор резко сменил курс и начал быстро снижать скорость. Времени было слишком мало, а опасность слишком велика. Сильнейшая перегрузка стиснула его в скафандре как гидравлический пресс, но он переборол вдруг ставшие непослушными голосовые связки и невероятным усилием заставил себя спросить собеседницу членораздельно и даже совсем спокойно:

— Скажите, убить меня приказал Совет или это ваша личная инициатива?

— Теперь это не важно, — голос ее не дрогнул. — Мы не предполагали, что вы решитесь на плебисцит. Вы сами подписали себе приговор. А спутник... Конечно, мы давно знали, что он не годится для базы. Я просто увлекла вас в самое безлюдное место. Даже странно... Это оказалось не сложнее, чем приманить конфеткой ребенка.

Джемисон через силу рассмеялся — ему нужно было продолжать заговаривать женщине зубы, чтобы она обнаружила его снижение как можно позже.

Теперь он остался один — сверкающий скафандр Барбары Уитмен исчез вдали. Скорее всего, она даже не получает у своего компьютера данные нашлемного локатора — совершенно уверена в успехе операции, ведь «муха уже попала в паутину». Непрофессионал — сразу видно... Стараясь оттянуть неприятное для нее открытие как можно дольше, Тревор спросил:

— И как же вы меня убьете?

— Через десять секунд ваш двигатель... — она осеклась. — Да вы... Небось пытаетесь приземлиться? Слишком поздно.

До скалы оставалось пятьдесят футов, когда с движком стало происходить что-то неладное: на мгновение он вырубился, затем резко увеличил тягу. Господи!.. В тот же миг — одним выверенным движением — Джемисон сбросил реактивный ранец, и тот сразу ушел на несколько ярдов вниз и в сторону. Тревор падал на камни, пытаясь сгруппироваться, как учит инструкция по аварийным ситуациям.

Ослепительная вспышка. Его ударило в подошвы и — лучше, чем раскрывающийся парашют, — подбросило вверх взрывной волной. Хлопка он уже не слышал. Пламя охватило его, жгучая боль пронзила тело. Он ударился о землю и окончательно потерял сознание.

... Голая пятнистая скала, кружащаяся перед глазами и то и дело шарахающаяся от него словно в испуге, — вот что увидел Джемисон, очнувшись. Скафандра на нем не было, остался лишь костюм с электроподогревом. Он почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся: позади стояла Барбара Уитмен собственной персоной. От этого движения мир перевернулся, и он снова уронил голову на камни.

— Вам удивительно везет: вы вовремя сбросили ранец. Вам только обожгло ноги — ушибы не в счет. Я уже все вылечила карманным «эскулапом». Вы даже сможете идти.

Джемисон вопросительно взглянул на нее. Барбара прекрасно поняла его мысль.

— Возможно, я совершила преступление, но я не могла смотреть, как вы корчитесь от боли. Даже у смертника в день казни сначала вырвут заболевший зуб, а уж потом будут брить затылок... Теперь мы можем начать все с начала.

Тревор осторожно сел. На сей раз Бог миловал — мир больше не пытался ходить ходуном. Доктор внимательно разглядывал мисс Уитмен, он глядел на нее как бы новыми глазами. В своей жизни Джемисон неоднократно встречал жестоких женщин, но ни одна из них не была так честна и искренна в своих намерениях.

— Значит, вы спустились, чтобы убедиться: клиент готов. И обнаружив, что дело не доведено до конца и смертник слегка не в форме, решили оказать мне первую помощь, — полувопросительно произнес Тревор.

Только тут он понял одну странность во внешнем виде его симпатичной убийцы и тут же спросил: — Кстати, а где ваш скафандр и ранец?

Она кивнула на небо.

— Мои коллеги подстраховались — живой исполнитель намного опаснее мертвого. Мой ранец, очевидно, запрограммировали, чтобы после взрыва он отправился прямиком к солнцу. (В умножитель можно разглядеть тусклое пятнышко справа от солнечного диска.) Через триста часов я должна была благополучно сгореть в фотосфере. Однако я — большая перестраховщица и под скафандр на самый крайний случай надела одноразовый спасательный гравипояс.

— Вы успели попросить о помощи?

— Передатчик отключился в тот самый миг, когда взбесился ранец.

— Вас будут искать?

— Не думаю. Наверняка у них уже есть легенда, объясняющая наше внезапное исчезновение...

— Так мы — товарищи по несчастью. — Джемисон нашел в себе силы усмехнуться. — Или пока я окончательно не пришел в себя, вы наброситесь на меня, чтобы задушить? Впрочем, меня еще можно заколоть шпилькой... — Он вошел в раж. Это была своего рода истерика — отходняк после несостоявшейся героической кончины. — Тогда советую поспешить...

Лицо женщины потемнело от гнева.

— Хватит кривляться! — Она тотчас взяла себя в руки. — В этом нет необходимости. Мы оба уже мертвецы. У нас нет ни единого шанса, ведь нам ни за что не дойти пешком до Пяти городов, а до платиновых рудников — тем более.

— Вы застряли где-то на полпути между ролью завзятой авантюристки и сестры милосердия. Я всегда предпочитал иметь дело с чем-то определенным. В любом случае, я благодарен вам за лечение и... за общество.

Миссис Уитмен промолчала. Она все так же неподвижно стояла, сложив руки на груди, и была похожа на скульптуру «Скорбь» в дворцовом парке.