"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 7 (1966 г.)

По залу волной прокатился приветственный шум: Эйн Тиол занимал свое место. Бион Map торопливо набрал шифр двустороннего контакта. Неожиданно близкие и суровые, под мохнатыми нависшими бровями, глянули глаза Тиола. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, словно выжидая, потом старик еле заметно покачал головой, и Бион Map облегченно перевел дух: не выступит! Но губы Тиола зашевелились, и он услышал:

– Я скажу иначе.

Тяжелый сотрясающий звон прервал их: стрелки на дисках времени сошлись. Огромный восьмигранник звучащего кристалла тотчас засветился, засверкал фейерверком вспышек, и воздух заполнила мелодия Звездного гимна. Под музыку гимна рванулись вверх световые конусы и тихо опустились на Арку Триумфов. Массивные створки бесшумно разомкнулись, и движущаяся алая лента плавно внесла в зал группу звездонавтов. Все вскочили, и стены содрогнулись от оглушительного взрыва приветствий. Дождавшись тишины, Бион Map объявил начало торжества.

Гел Гелон взбежал на трибуну стремительно и легко, как взлетел, обвел глазами притихший амфитеатр и приветственно вскинул руки. Амфитеатр ответил неистовым шумом; казалось, еще немного - и мощный гул сорвет купол. Гел опустил руки медленно и плавно, словно умиротворяя. Буря покорно утихла, и его слова упали в ждущую тишину.

– Дорогие братья и сестры! Родные мои фемиты. Как долго мы ждали этой минуты, и вот она пришла, мы снова с вами. Если бы вы знали, как отрадно глядеть на теплое море лиц после черных провалов таоса и холодного света чужих звезд, Нет на свете ничего краше фемы. Аой Фема!… Нет в таосе солнца ласковей Алого. Аой Алое!…

На звездолете «Элон» мы углубились, как никогда раньше, в просторы таоса и пролетели более светоцикла в направлении желтой звезды Антар. Великолепный корабль «Элон» выдержал сложное испытание и оправдал самые смелые ожидания. Используя колоссальную мощь люм-энергии, мы пошли на риск и разогнали звездолет до невиданной скорости, равной половине световой… - По амфитеатру прокатилась волна восхищения. - Надеюсь вы простите это самоуправство, - продолжал он, - если узнаете, что, по мнению всего экипажа, творение ваших рук способно подойти вплотную к заветному световому пределу. Для этого остается не так уж много сделать. Дорогие братья и сестры! Сбылась вековая мечта - таос покорился людям. Начинается новая эра - звездная. Отныне с родного неба нам светят близкие звезды. Вперед, к новым мирам!… - Последнюю фразу покрыл шквал восторженных возгласов.

– Аой! Аой Гелон! Аой Гел Гелон!…

Широко раскинув руки, он улыбался, словно вручая людям бесценный дар покоренного пространства.

Потом выступил Эйн Тиол. Он говорил медленно и глухо, не поднимая головы, будто разглядывая что-то на пластике пола.

– Люм-энергия открыла дорогу к звездам. Субсветовой полет «Элона» положил начало новой эпохе. Очевидно, в самом недалеком будущем мы увидим миры других солнц и, быть может, встретим собратьев если не по облику, то по разуму… Время - величайшая ценность. Не будем же транжирить его попусту, оттягивая и откладывая. Прежде всего полет к Антару. Это ближайшая звезда, и у нее есть планеты. «Элон» принес бесспорные тому доказательства. Отправим туда «Элон» и немедленно примемся за постройку других звездолетов. Их понадобится много. Сначала десятки, потом сотни и тысячи. Одни пойдут следом за «Элоном», другие своим путем. Будущее покажет, куда и как, но откладывать завоевание таоса нельзя. Это задача номер один, ей нужно подчинить все остальное. Я понимаю, что призываю к титаническому труду и огромному напряжению сил всю Феминорию. Но труд и затраты окупятся сто крат. Сейчас наступил тот момент, когда открытие и освоение новых миров превратилось из научной проблемы в неотложно важную и буквально жизненную задачу нашей цивилизации. Качественный скачок - открытие люм-энергии - неминуемо повлечет за собой количественные изменения. Растущее производство и увеличение наших потребностей заставляют все интенсивнее использовать недра нашей планеты. А естественные запасы Фемы ограниченны. Кое в чем они уже на грани истощения. Поэтому следует проявить мудрость и позаботиться заранее. Позаботиться о тех, кому жить после нас.

Не вдаваясь в детали, могу сказать, что по поручению Ученого Центра мной уже подробно информированы Кан Феминории и все члены Малого Совета. В общих чертах информированы и члены Большого Совета. Предварительная программа освоения таоса, разработанная Ученым Центром, уже получила их одобрение. Теперь, в день великого торжества, когда далекие звезды стали близкими, я обращаюсь к вам. Прошу одобрения Всепланетных Кругов. Я жду решения! - Тиол поклонился.

Бион Map и члены обоих Советов с достоинством встали и подняли руки. Их примеру последовал треугольник кресел Ученого Круга, а за ним и весь огромный зал. Бион Map нажал кнопку, его кресло поднялось ввысь, и он звучно провозгласил:

– Предложение Эйна Тиола, главы Ученого Центра, о неотложном освоении таоса одобрено Всепланетными Кругами, что я, Кан Феминории, объявляю и данной мне властью утверждаю. Да будет так, как решено. Забота об этом отныне право и обязанность всех граждан Феминории. За мудрость и попечение Эйну Тиолу аой!…

– Аой! Аой!…- дружно откликнулся зал.

Тиол поклонился и сказал:

– Благодарю вас! Сегодня принято мудрое и дальновидное решение. Оно принесет драгоценные плоды, заслужит уважение и благодарность потомков. Я кончил! - Он тяжело опустился в кресло.

Бион Map опять набрал шифр двустороннего контакта.

– Ты предвосхитил мои надежды, Учитель, Лучше не придумать. Тебе поверили…

Лицо Тиола исказила гримаса.

– Сегодня я солгал, Map. Но и ты тоже.

Map не успел ответить, контакт погас. Снова победно засверкал восьмигранник звучащего кристалла, и под звуки Звездного гимна на трибуну поднялись все восемь звездонавтов во главе с Гедом Гелоном. Торжество продолжалось…

Густо-алый свет позднего дня заливал комнату. Гел легко спрыгнул с высокого ложа. До чего же хорошо на Феме! В разомкнутую диафрагму вместе с уличным шумом доносился аромат цветов. Радужная фрина покружилась по комнате и упорхнула, казалось, оставив на стенах отблески сверкающих крыльев. Гел накинул блестящий парадный хитон и вышел.

Он не видел Милету целых три цикла (вчера аэролет доставил его в Зал Совета прямо с космодрома). Гел скорее угадывал, чем узнавал, очертания изменившихся улиц и площадей. Везде просторные комплексы высоких изящных зданий. И всюду: вдоль улиц и между комплексами - деревья и цветы.

Перед его отлетом самодвижущиеся ленты существовали лишь в центре столицы и проходили только по тротуарам. Середину же улиц занимал ревущий поток транспортных машин, их шум заглушал голоса и угнетал слух. Теперь их перевели в подземные тоннели, а бесшумные ленты разноцветных транспортеров заняли всю ширь просторных улиц. Самые медленные - желтые и зеленые - двигались по краям, а более быстрые - голубые и синие - бежали ближе к середине. По осевой стремительно неслась алая экстренная линия.