Пол Андерсон - Завоевать три мира

Дом… Существовал ли он еще?

Теор прижался спиной к стенке и стал ждать. Дождь не утихал. Что ж, чем сильней и дольше будет идти дождь, тем лучше для него. Он думал, что ему понадобятся несколько ливней. Но может хватит и одного. Он уснул.

Дождь продолжался всю ночь. Затем еще сутки до самого утра. Человеку трудно представить себе уровень осадков на Юпитере. Когда туман рассеялся, Теор вышел из укрытия. Он почувствовал в себе силы и оптимизм, каких не испытывал со времен Гилен Бич. И все же, когда он с помощью заточенного крючка оттащил панцирь, его пульс неистово бился. Панцирь почернел и сморщился, но оставался целым и с грохотом упал на землю. Теор нетерпеливо заглянул внутрь чаши.

Там, на дне, поблескивало несколько фунтов металла.

Теор предусмотрительно обмотал руки листьями, чтобы вынуть охлажденные глыбы. Раньше Теор проводил опыты по метаболизму, но как поведет себя большое количество вещества, оставалось непонятным. Фрезер предупреждал его о возможных сюрпризах сырого натрия. Красочность облаков люди объясняли наличием этого элемента, растворенного в аммиаке и образующего с ним соединения. Он также бурно реагировал с водой. Возможно, это отчасти объясняло катастрофы в эпоху гидраргии.

Оставшуюся часть дня Теор был занят возведением стены на юго-восточном склоне кратера. Он то и дело поглядывал в этом направлении.

Где-нибудь там должны были появиться люди Волфило, если только они еще были живы. Но ничего, кроме леса и отдаленной Дикой Стены, увидеть не удавалось. Эти земли были так обширны, что могли укрыть целую армию.

Наступила ночь. Он посмотрел на кипевшее в кратере варево и собравшись с духом, швырнул туда кусок мягкого металла.

Побег в укрытие был весьма своевременным. Из кратера извергнулся огонь, и вода забарабанила по укрытию. Вершину окутал желтый дым. Он не мог этого видеть. Его глаза фиксировали лишь бледное пятно, но кожа почувствовала вспышку. От раскатов взрыва гудела голова. Когда реакция закончилась, он бросил второй кусок. Вспышками света Теор имитировал боевой сигнал «На помощь!».

Металла хватило лишь для однократного повторения сигнала. Дальше оставалось только ждать. Отражаясь от облаков, вспышки были настолько яркими, что юпитериане могли их видеть на расстоянии более пятидесяти километров. Но были ли поблизости его люди? И станут ли они его искать? Он устало пополз в свое убежище.

Через несколько часов после рассвета его разбудил топот ног. Двое мужчин взбирались на гору. Они были тощими и грязными, но у них было ниарское оружие. Увидев его, они пустились галопом.

— Рив, наш Рив!

Теор обнял их. Какое-то время он торжествовал. Он победил дикость, добрался до своих такой дорогой, какой до него не хаживал никто. Затем подумал: «Настоящая борьба еще впереди», а вслух сказал:

— Нам лучше отправиться немедленно. Это плохое место.

Разведчики прибыли верхом с парой сменных форгаров. Прежде чем передать одного из них Теору, они посвятили его в курс событий.

— Хотя ничего особенного не произошло, мы не смогли удержаться на равнине, пересекли Уступы и в течение нескольких дней двигались на север, пока не вышли к озеру. Там можно было раздобыть дичь. Там мы и стоим лагерем, не зная, что делать: возвратиться, чтобы умереть или стать роллариканцами. Некоторые предлагают идти на юго-восток от Медалона и просить о помощи лесников. Но это сомнительная затея. Наша столица падет под натиском врагов, прежде чем мы успеем организовать экспедицию.

— Да, времени мало, — согласился Теор. — Ниар не выдержит длительной осады, если закончатся запасы продовольствия. А в это время года они скудны. Даже если войну удастся выиграть, без Ниара и ледовых мастерских Ата мы станем мясом для следующего вторжения варваров.

По дороге он обдумывал план действий. Ясного ответа не было. Но его решимость крепла, и вскоре они приземлились в лагере.

Лагерь был замаскирован. Плетеные гамаки затерялись между деревьев, а большинство людей каждый день проводили на охоте. Но у Волфило была большая хижина на берегу.

Покрытый шрамами вояка встретил Теора с неподдельной радостью, внимательно выслушал его историю и был просто потрясен. Но вскоре спросил:

— Что ты намерен предпринять?

— Возвратиться как можно быстрей, — отвечал Теор. — Если мы пересечем Дикую Стену через перевал Виндгейт, то вступим в Медалон недалеко от устья Брантора. Там рядом лес, так что проблем с постройкой плотов не будет.

Таким образом мы сможем быстро подойти к городу незамеченными. Выйдя на берег, атакуем улунт-хазулов. Если осажденные предпримут вылазку, то враг окажется в окружении ниарцев.

— …которых он порубит на куски, — проворчал Волфило. — Мы уже не та армия, которую отправляли в экспедицию. Смерть, раны и голод измотали нас.

— Разве у нас есть выбор?

— Можно поселиться в Ролларике. Изучить здешние условия, с каждым днем приумножая свой опыт в добывании пищи. Никакая ватага жалких дикарей не сможет противостоять нам. Мы даже сможем соорудить кузницу на этом вулкане и отливать оружие. Мы станем зародышем новой нации.

— И оставим наших собратьев на съедение?

Волфило продолжал:

— Это жестокая необходимость. Но я всю жизнь был воином, Рив. Не впервые мне приходится жертвовать многим ради сохранения жизненно необходимого. Выступление против улунт-хазулов может закончиться лишь нашей гибелью, и тогда мир действительно погрузится во мрак.

— Возможно, ты знаешь о войне больше, чем я, — рассердился Теор, — но совершенно не представляешь, что необходимо для цивилизации. Почему роллариканцы всегда стремились проникнуть в Медалон? Потому что их земли бедны. Дожди так вымывают почву, что на ней не растет ничего, кроме йорваров. Растения, дающие нам большинство волокон, здесь не растут. А сколько лет может понадобиться для очистки земли, пригодной для земледелия? Что касается вулкана, то минералы, которые я там нашел, не годятся для получения качественных сплавов. И потом, нас слишком мало, чтобы поддерживать свою культуру. Какую помощь в этом смогут оказать варвары? Уверен, если мы останемся здесь, тьма поглотит нас так же быстро и наверняка. Не лучше ли отправиться домой и рискнуть нашими жизнями?

— Это твое мнение. У меня другое. Через некоторое время мы с помощью союзников отвоюем Медалон.

— Медалон будет разорен. Его жители будут рассеяны или порабощены, или убиты из-за того, что мы оказались трусами и не помогли им.

Гребешок Волфило вздыбился.

— Не называй меня трусом, — сказал он, — или я перестану называть тебя Ривом.

Теор задохнулся от гнева. Но врожденное самообладание победило. Он все взвесил и сказал: