Татьяна Савченко - Киса

— Вот теперь тебя люблю я, теперь ты точно моя любимая барби! Снимай немедленно, буде красить тебе ногти и мастерить прическу, а еще макияж! — Она повернулась к двери и громко крикнула. — Коля, быстрей, иди сюда!

В комнату вбежал взволнованный юноша и растерянно остановился в дверях. Лена вручила ему платье и назидательно сказала:

— Нужно погладить, очень-очень осторожно, это штука сегодня играет главную роль.

Он взял красную материю и снова исчез. Лена усадила Майю и принялась за маникюр. Нанося кровавый лак на ногти подруги, она бросила странный загадочный взгляд из-под ресниц, не укрывшийся от девушки. Зная Лену, она взволнованно спросила:

— Что такое? О чем ты думаешь?

— Так, мелочи… Как быстро он снимет с тебя это великолепное платье.

Майя залилась краской до самых кончиков ушей, руки затряслись. Она старалась не думать о таких вещах, ведь они с Аланом даже не целовались. Увидев реакцию подруги, девушка звонко рассмеялась:

— Ты, что так испугалась? Он будет полным дураком, если не воспользуется возможностью, думаю, он видит, как ты его боготворишь.

Майя закрыла лицо ладонями и затрясла головой, издавая странные звуки, на самом деле это была помесь истерики и бурной радости. Лена закончила с макияжем и принялась за волосы. Сначала, она хотела оставить их распущенными, но потом, вспомнив о собственном открытии, воскликнула:

— Шею будем открывать!

Майя послушно терпела все пытки со своей головой, зная, что подруга сделает что-то по истине великолепное. Закончив, Лена заставила надеть девушку платье и туфли на высокой шпильке, лично вдела в ее уши длинные сережки с рубинами и отошла на пару шагов, рассматривая свое творение:

— Черт возьми, я Пигмалион! От тебя дух захватывает, Коля, иди посмотри!

В комнату медленно вошел юноша, без слов по его лицу было явно видно, что он в шоке. Пробормотав, что Майя хорошо выглядит, он удалился. Несмотря на то, что у него вскоре будет ребенок, чувства к Майе не могли пройти за один день и, увидев ее такой красивой, он испытал жуткое чувство безвозвратной потери.

Девушка покрутилась перед зеркалом, с трудом веря, что эта стройная красавица, она сама. Неожиданно сердце подпрыгнуло и застыло — приехал Алан. Майя встряхнула головой и пошла вниз под ободряющие наставления подруги.

Когда она сходила на первый этаж по лестнице, входная дверь открылась, и вошел Алан. Увидев Майю, он застыл, словно пораженный молнией, на лице разом промелькнула гамма самых разных чувств. Он, не отрываясь, следил за каждым ее движением, как хищник, выслеживает дичь. Глаза потемнели и приняли оттенок платья. Подойдя вперед, он взял Майю за руку и, притянув к себе, прошептал:

— Ты выглядишь как самая настоящая опасная тигрица.

Майя довольно улыбнулась и опустила глаза, зная, что они предательски пожелтели.

По дороге в ресторан Алан не сводил восхищенного взгляда со своей спутницы, как обычно игнорируя дорогу и правила движения по ней.

Увидев, как краснеют щеки девушки под его взглядом, он довольно улыбнулся и спросил:

— Надеюсь, ты голодна?

Майя, молча, кивнула, не в силах вымолвить ни слова нормальным голосом.

В ресторане их усадили за угловой столик не далеко от сцены, где выступала темнокожая певица с приятным низким голосом. Девушка не слушала ее, погрузившись в собственные мысли и ощущения. Алан подозвал официанта и сделал заказ для Майи. Она легко улыбнулась и спросила:

— Я так понимаю, ты есть не будешь?

— Нет, к счастью, я не голоден. — Наклонившись вперед, он взял ее за руку, мгновенно вызывая дрожь своим прикосновением. — Ты сегодня на саму себя не похожа. И пахнешь острее, чем обычно, такой аромат! Мне даже тяжело сдерживаться.

— Тебе нравиться запах моей крови? — тихо спросила она.

— Сейчас, когда твои способности проснулись, но ты еще ни разу не обернулась в кошку, твоя кровь притягательна словно наркотик. Для любого вампира это как амброзия, в ней много силы и неповторимый вкус. Обычно в этот переходный период лекантропы прятали новичка, потому что такой аромат тяжело не учуять.

Майя вздохнула и оправила складки платья. Подошел официант с их заказом, поэтому пришлось прервать интересный разговор. От блюда аппетитно пахло и девушка, не долго думая, принялась за еду. Алан с интересом наблюдал за ней, сохраняя торжественное молчание. Подняв бокал с красным вином, он тихо произнес:

— Жалко, что я не могу почувствовать вкус этого напитка, говорят, великолепно. Опиши, пожалуйста.

Майя немного отпила из бокала и, облизнув губы, сказала:

— Терпкий, сладкий, насыщенный и немного травяной вкус.

Юноша криво улыбнулся, обнажая ряд белых ровных зубов:

— Как твоя кровь. — Он встал и протянул девушке руку. — Позволь, тебя пригласить на танец.

Майя медленно встала, наслаждаясь каждым моментом его близости, и послушно взяв руку, пошла рядом. Дойдя до импровизированного танцпола, освещаемого только тусклыми гирляндами, они остановились. Алан осторожно положил руку на обнаженную спину девушки и притянул крепче, прижимая к себе. Майя слегка вскрикнула и опустила руки на его плечи. Близость дурманила, заставляя голову кружиться, а ноги подкашиваться. Девушка тяжело положила голову на грудь юноши и закрыла глаза.

Играла обработанная песня Валерия Меладзе, Майя даже не вслушивалась в ее текст, пока до ее сознания не долетели обрывки фраз:

Только сложится нелегко дружба пламени с мотыльком…

Самба белого мотылька у открытого огонька,

Как бы тонкие крылышки не опалить…

Они медленно покачивались под ритмы мелодичной музыки, отгороженные от окружающего мира собственными чувствами. Алан прижался лицом к прохладным волосам Майи и поцеловал ее в макушку. Сердце колотилось, словно колеса электрички по рельсам.

Песня давно закончилась, но они все так же стояли, обнявшись, и не замечая удивленные взгляды посетителей ресторана. Наконец, Алан отстранился и, взяв Майю под руку, вывел ее из помещения. Сев в Мерседес, они направились домой. Майя откинулась на спинку мягкого сиденья, пытаясь успокоить разбушевавшиеся эмоции, но щеки продолжали пылать, а руки дрожать, выдавая ее чувства. Алан искоса посмотрел на расслабленную девушку, в отличие от сонной позы, руки крепко сжимали складки платья, сливаясь с ним цветом ногтей. Вспомнив незаконченный разговор в ресторане, она тихо прошептала:

— Не могу понять, почему же раньше за все года, что моя семья живет в России, никто не оборачивался в кошку? Насколько я знаю, все родственники живут в деревне со времен Серафима.