Алекс Карр - 1-книга. Весна на Галане

К счастью, Нейзер, не смотря на свой вздорный и задиристый характер, не имел привычки подшучивать над людьми, а если и старался развеселить компанию, так только рассказами о своих приключениях, которые, странным образом, напоминали мне сюжеты наиболее известных мелодрам и боевиков, передаваемых по супервизио, и анекдотами. Задиристость Нейзера носила скорее характер самоутверждения, нежели была оскорбительна и он в любой компании, даже состоящий из двух человек, стремился занять место лидера, души общества и потому большинство своих шуток он направлял на самого себя, не стесняясь выглядеть смешным, чем и снискал, в конце концов, всеобщее уважение.

Среди своих товарищей по путешествию, направляющихся, как и он, к океану, Нейзер выделялся разве что своим, относительно невысоким, ростом, да, еще чрезмерной болтливостью, хотя я и не стал бы утверждать, что галанцы прирожденные молчуны. Что уж говорить тогда обо мне, ведь мой стажер был выше меня ростом, чуть ли не на две головы. Нам, при моем росте в метр восемьдесят пять, росте Нейзера в два метра десять сантиметров, трудно было соперничать в росте с галанцами, чей средний рост составлял два метра двадцать сантиметров. Впрочем, свой недостаток в росте Нейзер с лихвой компенсировал своей звериной ловкостью и силой. Ну, а однажды, это привело к весьма и весьма курьезному и довольно потешному случаю, давшему повод для разговоров нашим спутникам дня на три.

Нейзер, поначалу, с опаской относился к галанским скакунам, которых люди на этой планете использовали не только, как тягловую силу, но и для верховой езды. Насмотревшись на то, как лихо гарцуют на скакунах караванщики и некоторые из его знакомых дворян, которые изредка скакали верхом, вызывая приветственные возгласы дам, мой стажер тоже вознамерился прикупить себе скакуна. Тут надо бы сказать, что в галактике насчитывается великое множество верховых животных и о двух, и о четырех, и даже о шести и восьми ногах, но самыми грациозными, все-таки, без сомнения, являются дорканские лошади, галанские скакуны и еще, пожалуй, мидорские раннеры, которые, к слову сказать, очень похожи друг на друга, хотя, по сравнению с первыми, раннеры являются плотоядными, а те травоядными животными. Только в отличие от дорканских лошадей, у галанских скакунов голова украшена короткими, мягкими рожками, а рост несколько выше и достигал едва ли не до макушки галанца среднего роста, что почти на полметра выше стандартов дорканских лошадей. Но Нейзер, видимо, видел в этих животных полный эквивалент смирных мидорских раннеров, а это совсем уж разные животные.

Нейзер самостоятельно присмотрел себе на одной из ярмарок подходящую ему, по масти и норову, здоровенную зверюгу и тут же, даже не посоветовавшись со мной, отвалил за неё триста золотых роантов. Сумму, по галанским меркам, немалую. Дня три он прикармливал это вздорное животное сочными корнеплодами, свежей травой, печеньями и сахаром, да, и вообще всячески втирался в доверие и обхаживал эту, злобно фыркающую и лягающуюся без малейшего на то повода, тварь прежде, чем сделать попытку оседлать ее. Зверюга же эта, была мужского пола и получила от Нейзера звучное имя Страйкер, словечко явно не мидорского происхождения. Не берусь высказывать, каких-либо предположений на этот счет, но я очень сомневаюсь в том, что это слово было хоть сколько-нибудь приличным в своем подлинном смысле.

В одно прекрасное утро, выйдя из нашего шатра, разбитого на прелестном лугу вблизи излучины реки, где караван остановился на ночь, Нейзер велел мне оседлать своего скакуна и сказал, что весь сегодняшний день намерен провести в седле. Мне-то было справиться с этой задачей пара пустяков, так как я не раз скакал верхом на этих вредных и неуживчивых тварях, умел их и запрягать в повозки, и седлать, и даже ухаживать за ними, но вот как Нейзер собирался справиться со своей задачей, это был ещё тот вопрос. Несколько минут спустя скакун был оседлан и я, весь исполненный почтения, подвел фыркающую, недовольную зверюгу к Нейзеру. Тот скормил скакуну очередной клубень сладкого савала, ласково потрепал по шее, погладил по морде и, не спеша, взобрался в седло.

Стоило Нейзеру вставить ноги в стремена и сжать бока этой злобной твари, как она буквально взбесилась. Скакун энергично взбрыкивал задними ногами, вставал на дыбы, подпрыгивал сразу со всех четырех ног, словно тримобиль с неисправным антигравом, но Нейзер сидел в седле, как влитой, хотя его и болтало из стороны в сторону, будто тряпичную куклу. Такое редкостное зрелище изрядно всполошило весь наш караван. Тотчас набежало зевак. Со всех сторон доносились то крики поддержки, то дурацкие советы. Закончилось все неожиданно и быстро, эта бешеная тварь взбрыкнула задними конечностями особенно резко и с такой силой, что подпруга лопнула и Нейзер взлетел вместе с седлом, поднявшись метров на пять вверх, словно у него под задом взорвался мощный заряд взрывчатки.

Раздался громкий, истерический визг и одна дамочка тут же свалилась в обморок. Нейзер, в свою очередь, сделал в воздухе сальто и, прытко отбросив седло, приземлился точно на обе ноги, да, при этом ещё и как ни в чём не бывало. Так, словно каждое его утро начиналось с такой вот экзотической и энергичной разминки. Скакун, избавившись от всадника, заржал, довольный собой и своей неожиданной победой, и, отбежав на несколько шагов, принялся умиротворенно щипать травку, весело помахивая хвостом. Нейзер стоял, как вкопанный. Злой, как снежный дьявол, с побледневшим от гнева лицом и раздувающимися ноздрями, он буравил эту несговорчивую тварь глазами, как будто собирался прожечь дыру в ее белой, холеной шкуре. Он поманил меня рукой и, указав пальцем на скакуна, приказал мне грозным голосом:

– Лори, приведи мне эту зловредную бестию.

Хромая сразу на обе ноги, сутулясь и держась рукой за поясницу, я, с громким кряхтеньем и проклятьями в адрес их обоих, бегом бросился выполнять приказание своего господина, но меня очень легко обогнали караванщики, справедливо полагая, что мне, в мои-то почтенные годы, совершенно не пристало бегать по лугам за столь прыткой зверюгой. Изловив несговорчивое животное, они, тем не менее, передали уздечку мне, а не моему господину, мечущими из глаз молнии и громко скрежещущему зубами от злости и бешенства. На приличном отдалении от нас собрались едва ли не все пассажиры нашего каравана, которые решили досмотреть нежданное представление до конца. Все еще хромая на обе ноги, я подвел скакуна к Нейзеру и, желая уязвить его самолюбие, спросил довольно громким голосом:

– Ну, что, мой господин, забить эту злобную скотину на мясо, или ты, все-таки, поскачешь на ней верхом?