Филип Дик - В ожидании прошлого

Эрик отвечал:

– Никак не могу выяснить, отчего у вас так подскочило давление. Секретарь, у меня нет при себе необходимых диагностических инструментов, – подыгрывая Молинари, он снова стал рыться в чемоданчике. – Я сделаю вам инъекцию радиоактивных солей, и когда они проследуют по кровяному руслу... по вашей кровеносной системе...

– Знаю, – сказал Молинари. – Все вещество соберется в источнике тромба к месту сужения сосуда. Приступайте.

Они разыгрывали спектакль перед возмущенным премьер-министром, выступая в роли «больного» и «доктора».

Молинари закатал рукав формы и выставил волосатую руку. Эрик приставил к вене шприц-пистолет, настроенный на внутривенный укол в области локтя, и нажал спуск.

Министр Френик хмуро спросил:

– Что происходит, Секретарь? Мы можем продолжать совещание?

– Да, продолжайте, – слабым голосом откликнулся Молинари. – Доктор Арома просто занимается своим делом.

– Во-первых, Секретарь, я настаиваю, чтобы доктор Горнел был включен в ваш штат. Во-вторых, согласно донесениям моей контрразведки, на вас готовится покушение с целью вывести Землю из войны. Поэтому я хотел бы выделить для вашей охраны отряд коммандос из числа войск Империи. Это будет группа в двадцать пять человек, способных защитить вас от любых посягательств.

– Что? – спросил Молинари, вздрагивая. – Что вы нашли, доктор? – Казалось, он растерян оттого, что не может одновременно совещаться с доктором и уделять внимание конференции.

– Извините, министр. Прошу вас подождать. – И в полголоса доктору: – Ну как там? Мне показалось, вы только что говорили мне что-то. Нет? Извините, – он растерянно потер лоб.

– Я ослеп! – воскликнул Молинари. – Я ничего не вижу! – в его голосе звучала неподдельная паника. – Сделайте же что-нибудь, доктор!

Эрик, наблюдая движение потока радиоактивной соли по кровяному руслу, обронил:

– Похоже, это сужение канала, стеноз*[4] в левой почечной артерии...

– Знаю, – кивнул Молинари. – У меня было то же самое с правой почкой. Вы должны оперировать, доктор, или это убьет меня.

Он стал вялым, от слабости не мог поднять голову: ссутулился и обмяк в инвалидной коляске.

– Господи, как же мне плохо, – пробормотал он. Сделал попытку встать, но чуть не вывалился из кресла: Эрик вместе с помощью персонала усадили Секретаря на место. Тело Молинари стало безжизненно тяжелым и каким-то вязким.

– Конференция продолжается, – не терпящим возражений голосом объявил Френик. – Не для того я столько летел...

– Хорошо, – пробормотал Молинари. – Пусть меня оперируют прямо здесь, а вы продолжайте, – он вяло кивнул Эрик.: – Не ждите Тигардена, можете начинать.

– Как? Здесь?

– Ничего не поделаешь. Я в смертельной опасности, – Молинари навалился на стол. Ему не удалось самостоятельно вернуться на место, и он лежал мешком.

На дальнем конце стола вице-секретарь ООН Рик Приндл кивнул Эрику:

– Приступайте, доктор. Сами понимаете, операцию нельзя откладывать.

Видимо, для него это было дело достаточно привычное, как и для остальных членов секретарского штаба.

– Секретарь, может быть, в таком случае вы уполномочите мистера Приндла продолжать переговоры за вас? – обратился Френик к Молинари.

Но ответа со стороны Молинари не поступило. По всей видимости, он находился в бессознательном состоянии, каковой факт временно блокировал переговоры.

Из чемоданчика Эрик достал небольшой хирургический блок. Проникая под слой кожи, сальник и ткани, он входил через артериальную стенку, выпуская пластиковый переходник, обходя место тромба. Впоследствии тромб можно будет растворить или изъять хирургическим путем, перевязав этот ставший уже дополнительным участок артерии.

Открылась дверь, в конференц-зал вошел доктор Тигарден. Увидев издалека бесчувственное тело Молинари, он подбежал к Эрику.

– Вы уже приступили к операции? – торопливо спросил он.

– Да, все необходимое у меня с собой. Я воспользовался инструментом из своего набора.

– Надеюсь, вы понимаете: никакой пересадки органов. Любая пересадка под запретом.

– В этом нет необходимости.

Тигарден прощупал пульс Молинари, расстегнул форму Секретаря, прослушал грудную клетку стетоскопом.

– Сердцебиение слабое и нерегулярное. Его необходимо срочно заморозить.

– И чем скорее, тем лучше, – согласился Эрик, доставая необходимые инструменты.

Френик, глядя на происходящее, спросил:

– Вы что, собираетесь его замораживать?

– Ничего не поделаешь, метаболические процессы, – ответил Эрик.

– Меня не интересуют процессы, по которым разлагается это тело. Меня интересует, как я могу продолжать совещание с замороженным секретарем, находящимся к тому же под ножом у хирурга. Ради этой конференции я преодолел расстояние в сотни и тысячи световых лет.

Таким разгневанным министра не видел никто и никогда. Пришельцы невольно сжались и побледнели.

– У нас нет выбора, министр, – ответил Эрик. – Молинари умирает.

– Мне все ясно, – сказал Френик и, сжимая кулаки, вышел из зала заседаний.

– Фактически он уже мертв, – заметил Тигарден, продолжая слушать сердце фонендоскопом. – Наступила клиническая смерть.

Эрик застегнул на шее Молинари воротник и сделал укол. Холод через артерию мгновенно начал распространяться по телу секретаря, замораживая сердце.

Френик, нервничая, вернулся в зал и стал совещаться со своим медиком. Наконец он объявил во всеуслышание:

– Я бы хотел, чтобы доктор Горнел присутствовал при операции.

Вмешался вице-секретарь ООН:

– Это невозможно, уважаемый премьер-министр. Молинари издал указ, по которому оперировать его могут только доктора из числа его окружения. Это его личные доктора, которых он сам набирает в свой штат. И не только оперировать, но и осматривать. И вообще приближаться к его персоне посторонним запрещено. Таков закон Земли.

С этими словами он кивнул Тому Йохансону. Люди из «Сикрет Сервис» окружили место операции и тело Секретаря.

– Но почему?

– Потому что они знакомы с историей его болезни, – деревянным голосом отвечал Приндл.

– Непостижимо, – прошипел министр. – Если они же довели его до такого состояния...

Тем временем Эрик вполголоса спросил у Тигардена:

– Подобное не в первый раз происходит во время совещания с пришельцами?

– Пятый, – откликнулся Тигарден.

Эрик ткнул в бок Молинари устройство, напоминающее шприц-пистолет, и нажал спуск, производя глубокий выстрел анестетиком. Выпущенный из аппарата зонд стал пробираться к почечной артерии Секретаря.

В зале повисла тишина, слышалось лишь жужжание скальпеля. Казалось, все остальное, в том числе и министр Френик, пропало, утонуло в большом громоздком секретарском теле, заслонившем собой мир.