Юрий Тупицын - В дебрях Даль-Гея

— Вы? — проговорила она, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Я, — машинально подтвердил Алексей, ощущая всю нелепость такого ответа.

Женщина внимательно разглядывала его.

— Вы, — повторила она удивленно, — какими судьбами?

Кронин хотел было спросить, кто она такая и откуда его знает, как вдруг с ужасом осознал, что разговор ведется на земном языке. Осознал и с досадой подумал, что его миссия окончательно и бесповоротно провалилась. «Попасться на такую примитивную провокацию! Теперь надо достойно выходить из игры, чтобы причинить как можно меньше ущерба всей операции», — решил он.

Глава 6

Умрок вошел и замер, вытянувшись стрункой и преданно глядя на Таига. Это был первый умрок во плоти и крови, которого видел Снегин. Пожалуй, в полумраке его можно было принять за человека. Тем более, что одет он был в обычную для теплого времени спортивного вида безрукавку и короткие шорты. Но при ярком свете сразу бросалось в глаза, что весь умрок был покрыт черной шелковистой, слегка серебрившейся шерстью и только ладони, губы и нос были свободны от волосяного покрова. У умрока было сильное, довольно стройное тело, короткая могучая шея, длинные, свисающие почти до колен сильные руки, звероподобная голова со скошенным назад лбом и мощными, выдающимися вперед челюстями. Странное впечатление производили печальные, умные, почти человеческие глаза, смотревшие на Таига, как определил про себя Снегин, с выражением собачьей преданности.

Президент обернулся через плечо.

— Как дела, Тао?

Умрок заморгал, его коричневые губы дрогнули и раздвинулись, обнажив великолепные белоснежные зубы, — он улыбнулся. Снегин внутренне вздрогнул, испытывая подсознательное чувство ужаса перед этой человеческой эмоцией на звериной морде.

— Рекли, со всеми приправами, Тао, — уже не глядя на умрока, приказал президент.

— Аа-а… — мягко отозвался умрок и бесшумной черной тенью исчез за дверью.

Президент взглянул на Снегина с понимающей улыбкой.

— К ним надо привыкнуть. — И, очевидно уловив тень недоверия на лице Снегина, повторил: — Просто привыкнуть, как с детства привыкаете вы, земляне, к кошкам и собакам, которых держите в своих домах.

— Возможно, — без всякого энтузиазма согласился Снегин. Но все-таки кошка и собака — это нечто совсем другое.

— Разумеется, — в голосе президента звучала снисходительность человека, который по этому вопросу знает больше, чем его собеседник, — кошки и собаки — это развлечение, а умроки — наши верные помощники.

— Собака тоже была верным помощником человека в течение многих тысячелетий, — возразил Снегин. — Я имел в виду вовсе не утилитарную сторону вопроса. И собака и кошка не похожи на человека. Поэтому они не кажутся нам уродливыми и не вызывают неприятных ассоциаций.

Президент внимательно посмотрел на него и повторил:

— Да, к умрокам надо привыкнуть.

Отворилась дверь, и умрок вкатил в кабинет столик, на котором стоял высокий, похожий на вазу, чайник, две чашки, блюдо с бисквитами и целый набор вазочек и кувшинчиков с приправами. Аккуратно, без лишних движений, расставив все это между Снегиным и Таигом, умрок выпрямился, преданно моргая.

Президент подцепил совочком несколько бисквитов и высыпал их, казалось, прямо на пол. Но умрок сделал левой рукой молниеносное движение, и бисквиты оказались в его широкой ладони.

— Такова реакция, — сказал президент Снегину. — У умроков чрезвычайно развиты двигательные отделы мозга. Это следствие колоссальной селекционной работы, выполненной нашими предками.

Он сделал легкий жест рукой.

— Ты больше не нужен, Тао.

— А-а-а… — тихо отозвался умрок и неслышно выскользнул из кабинета.

Президент продолжал, обращаясь к Снегину:

— Следствием той же самой работы является и слепая преданность умроков. Прикажи я Тао броситься с веранды этой башни, и он, не задумываясь, сделает это. И не только сделает, а сделает с удовольствием, даже с восторгом.

— Наверное, бывают и исключения, — будто мимоходом заметил Снегин.

Президент сдернул с чайника-вазы прозрачную салфетку, принялся аккуратно складывать ее.

— Бывают, — согласился он. — Ведь даже людям свойственны патологические аномалии поведения.

— И как вы поступаете в таких случаях?

Президент бросил сложенную салфетку на край стола, взял за причудливую витую ручку чайник-вазу.

— А как вы поступаете с собаками, которые начинают бросаться на людей?

Он взглянул на Снегина, усмехнулся и наклонил чайник-вазу над чашкой.

Потекла прозрачная жидкость зеленого цвета, в воздухе распространился терпкий аромат.

— Я не поклонник умроков, — президент пододвинул Снегину чашку и начал наполнять вторую, — но слуга-умрок у президента — священная традиция, а имея дело с этими существами, просто невозможно к ним не привязаться.

Президент поставил на место чайник-вазу и продолжал:

— Если говорить честно, то некоторая часть далийцев испытывает к умрокам необъяснимое отвращение и совершенно не терпит их пребывания в своих домах, хотя и не возражает, когда их используют на производстве. Непоследовательно, конечно, но кто из нас последователен до конца? Если не ошибаюсь, примерно такая же проблема существует на Земле в отношении роботов. Одни не представляют, как без них обойтись, другие не терпят их в своих домах, но ничуть не возражают против использования роботов на производстве, третьи выступают против любого их применения в земных условиях.

Президент поднял наполненную чашку.

— Любимый напиток далийцев.

Снегин взял свою чашку, хотел сделать пробный глоток, но президент остановил его.

— Нет, — укоризненно сказал он. — Разве так можно? Именно так земляне и составляют себе превратное мнение о рекли. То, что налито в вашу чашку, не самостоятельный напиток, а всего лишь основа, из которой его можно приготовить.

Президент взял ложечку и подал ее Снегину.

— Прежде чем пить рекли, в чашку надо положить кусочек сахару, ломтик клинтры, дольку атта, щепотку импэ и крошку аспры. — Таиг внимательно смотрел, чтобы Онегин точно следовал его советам. — А теперь размешайте все тщательно и попробуйте.

Снегин отпил глоток.

— Весьма недурно, — искренне сказал он.

Президент не слышал его, он пробовал рекли, сосредоточенно хмуря брови. Сделав маленький глоток, а затем другой, констатировал:

— Резковато.

Подхватив кувшинчик, он ловко бросил из него в каждую чашку по мелкой синеватой горошине и наставительно сказал: