Кристофер Прист - Машина пространства

— Конечно же, нет. Просто мне слегка не по себе от мысли, что мы сейчас очутимся в городе.

— Нам необходимо поесть, Амелия, — сказал я, — и найти хоть какое-то место, где можно выспаться в безопасности и тепле. Тот факт, что мы в городе, должен обернуться в нашу пользу: город велик, и нас не заметят. Мы уже вышли с честью из многих передряг, и не думаю, что предстоящие испытания страшнее прежних. Завтра попытаемся установить, какими правами мы здесь располагаем.

Амелия вяло покачала головой, но, к моему облегчению, нехотя поднялась на ноги и последовала за мной. Я подал ей руку, чтобы помочь спуститься на платформу, и она оперлась на меня. Однако ее рука показалась мне безжизненной и бессильной.

2

Звук бичей эхом доносился до нас с другой стороны состава; мы поспешили вперед, на свет, струящийся из-за угла. Марсианин, которого я заметил раньше, куда-то скрылся.

Обогнув угол, мы увидели перед собой высоченную дверь, глубоко утопленную в кирпичной стене и выкрашенную в белый цвет. Над дверью была вывеска, подсвеченная каким-то образом сзади, а на вывеске — надпись из закорючек, совершенно мне непонятных. Именно вывеска, а не сама дверь приковала к себе наше внимание поначалу — ведь это были наше первое знакомство с письменным языком марсиан.

Секунд десять мы разглядывали вывеску — черные буквы на белом фоне, но на том поверхностное сходство с земными алфавитами и кончалось, — а затем я вновь повлек Амелию вперед. Надлежало не медля ни минуты найти тепло и пищу: в депо, куда беспрепятственно проникал ночной воздух, становилось невыносимо холодно.

Ручки на двери не оказалось, и я было забеспокоился: не обманет ли инопланетный механизм наших надежд? Опыта ради я толкнул дверь от себя и обнаружил, что с одного боку она чуть-чуть подается. Но, очевидно, я порядком ослабел за время скитаний по пустыне: повернуть дверь на петлях мне не хватало сил. Амелия пришла мне на помощь, и только вдвоем мы кое-как сумели приоткрыть двери настолько, чтобы протиснуться внутрь, но едва мы отпустили ее, тяжелая створка со стуком вернулась на прежнее место.

Мы очутились в небольшом, не длиннее пяти-шести ярдов, коридорчике, который заканчивался новой дверью. Сам коридор был совершенно пустым, если не считать ослепительной лампы на потолке. Мы подошли ко второй двери и, навалившись, открыли ее — далось это с не меньшим трудом, а затем дверь так же быстро замкнулась за нами.

— Ушам больно, — вдруг сказала Амелия, — их словно заложило.

— Со мной такая же история, — подтвердил я. — Наверное, возросло давление воздуха.

Мы попали во второй коридорчик, ничем не отличающийся от первого. К счастью, Амелия вспомнила прием, которому ее обучили в Швейцарии, и показала мне, как ослабить неприятные ощущения в ушах, зажав пальцами нос.

За третьей дверью плотность воздуха еще более возросла.

— Кажется, — сказал я, — здесь наконец можно дышать.

Оставалось диву даваться, как мы умудрились выжить столь долгое время в разреженной наружной атмосфере.

— Теперь нельзя перенапрягаться, — предупредила Амелия. — У меня уже кружится голова.

Как бы ни хотелось нам продолжить свой путь, мы задержались в коридорчике еще на несколько минут. Подобно Амелии, я в более насыщенном воздухе ощущал легкое головокружение, и это ощущение усиливалось едва заметным запахом озона. Кончики пальцев покалывало, обновленная свежим кислородом кровь чуть не бурлила, я в сочетании с пониженным марсианским притяжением — которое во время скитаний по пустыне казалось следствием большой высоты — все это вызывало обманчивый прилив энергии. Безусловно обманчивый, ибо силы у нас обоих явно были на пределе: Амелия ссутулилась, веки у нее почти смежились. Я обнял ее за плечи.

— Пойдемте. Вероятно, нам теперь не придется далеко идти.

— Мне все еще страшно.

— Нам ничто не может угрожать, — заверил я Амелию, хотя в глубине души разделял ее страхи.

Последствия затруднительного положения, в которое мы попали, просто невозможно было предвидеть. А где-то под сердцем уже проступала инстинктивная дрожь ужаса перед окружающим — странным, необъяснимым, непередаваемо враждебным.

Мы медленно двинулись вперед, кое-как протиснулись сквозь следующую дверь, и вот перед нами открылась прилегающая к вокзалу часть марсианского города.

3

За дверью, через которую мы вышли, была улица. Прямо перед нами поднимались два дома. На первый взгляд они показались нам мрачными черными громадами — так привыкли мы уже к наготе марсианской пустыни, — но при более внимательном рассмотрении мы поняли, что они ничуть не крупнее обыкновенных частных домиков земных горожан. Дома стояли на отдалении друг от друга, наружные их стены украшал затейливый лепной орнамент; в каждом было по одной широкой двери и по несколько окон.

Чтобы подобное описание не создавало впечатления красоты и элегантности, придется добавить, что оба здания, представших нашему взору, находились в состоянии полного разрушения и упадка. В правом из них стена частично обвалилась, дверь болталась на одной петле. Полы были засыпаны каменной крошкой и всяким хламом, и нам сразу же стало ясно, что здесь годами никто не жил. Те стены, что еще кое-как держались, растрескались и осыпались, и я не сумел обнаружить никаких доказательств тому, что уцелела хотя бы крыша.

Зато, посмотрев вверх, я увидел над городом чистое небо; у себя над головой я отчетливо различал звезды. Как ни странно, воздух здесь был таким же плотным, как в коридорах, а температура оказалась куда выше, чем та, что едва не погубила нас в пустыне.

Улица, на которую мы попали, была освещена: по обеим ее сторонам на определенном расстоянии друг от друга возвышались башни, такие же, как мы видели в пустыне, но теперь нам стало хотя бы отчасти понятно их назначение — на полированной крыше каждой башни располагался мощный источник света, слегка покачивающийся вместе с верхней платформой. Лучи, перебегающие с места на место, казались странно зловещими; как резко они отличались от теплого безмятежного света газовых фонарей, к какому мы привыкли! Однако самый факт, что марсиане освещают свои улицы по ночам, ободрил нас как нечто родственное человеку.

— Куда нам идти? — спросила Амелия.

— Надо выйти в центр города, — сказал я. — Ясно, что этот квартал давно заброшен. Предлагаю двигаться прочь от вокзала до тех пор, пока мы не встретим людей.

— Людей? Вы имеете в виду — марсиан?

— Кого же еще, — отозвался я, взяв ее за руку с подчеркнутой уверенностью. — Мы ведь уже обращались к ним, правда, не ведая, кто они. Они очень похожи на нас, так что нет нужды их бояться.